гавайская же система родства предполагает семью, в которой, наоборот, это
было правилом. Здесь перед нами ряд форм семьи, прямо противоречащих тем,
которые до сих пор обычно считались единственно существовавшими.
Традиционное представление знает только единобрачие, наряду с ним
многоженство одного мужчины, да еще, в крайнем случае, многомужество одной
женщины, и при этом, как и подобает морализирующему филистеру, умалчивает,
что практика негласно, но бесцеремонно преступает границы, предписанные
официальным обществом. Изучение первобытной истории, напротив, показывает
нам состояние, при котором мужья живут в многоженстве, а их жены
одновременно - в многомужестве, и поэтому дети тех и других считаютс
общими детьми их всех, состояние, которое в свою очередь, до своего
окончательного перехода в единобрачие, претерпевает целый ряд изменений.
Эти изменения таковы, что круг, охватываемый общими брачными узами,
первоначально очень широкий, все более и более суживается, пока, в конце
концов, не остается только отдельная пара, которая и преобладает в
настоящее время.
Воссоздавая таким образом историю семьи в обратном порядке, Морган, в
согласии с большинством своих коллег, приходит к выводу, что существовало
первобытное состояние, когда внутри племени господствовали неограниченные
половые связи, так что каждая женщина принадлежала каждому мужчине и равным
образом каждый мужчина - каждой женщине. О таком первобытном состоянии
говорили, еще начиная с прошлого века, но ограничивались общими фразами;
лишь Бахофен,- и в этом одна из его крупных заслуг,- отнесся серьезно к
этому вопросу и стал искать следы этого состояния в исторических и
религиозных преданиях. Мы знаем теперь, что эти найденные им следы
возвращают нас вовсе не к общественной ступени неупорядоченных половых
отношений, а к гораздо более поздней форме, к групповому браку. Названна
примитивная общественная ступень,- если она действительно существовала,-
относится к столь отдаленной эпохе, что едва ли можно рассчитывать найти
среди социальных ископаемых, у отставших в своем развитии дикарей, прямые
доказательства ее существования в прошлом. Заслуга Бахофена в том и
заключается, что он выдвинул на первый план исследование этого вопроса
[Называя это первобытное состояние гетеризмом, Бахофен показал этим, как
мало он понимал, что именно он открыл или, вернее, угадал. Гетеризмом греки
обозначали, когда ввели в употребление это слово, связи мужчин, холостых
или живущих в единобрачии, с незамужними женщинами; это предполагает всегда
существование определенной формы брака, вне которой имеют место указанные
связи, и подразумевает, по крайней мере уже как возможность, проституцию. В
ином смысле это слово никогда не употреблялось, и в этом смысле употребляю
его и я вместе с Морганом. В высшей степени важные открытия Бахофена
повсюду до невероятия мистифицированы его фантастическим представлением,
будто источником исторически возникавших отношений между мужчиной и
женщиной были всегда соответствующие религиозные представления людей, а не
условия их действительной жизни.].
С недавнего времени [Текст данного и последующих абзацев до раздела
"Кровнородственная семья" добавлен Энгельсом в издании 1891 года. Ред.]
вошло в моду отрицать эту начальную ступень половой жизни человека. Хотят
избавить человечество от этого "позора". И при этом ссылаются не только на
отсутствие какого-либо прямого доказательства, но особенно на пример
прочего животного мира; относительно последнего Летурно ("Эволюция брака и
семьи", 1888) собрал множество фактов, показывающих, что совершенно
неупорядоченные половые отношения свойственны и здесь низкой ступени
развития. Однако из всех этих фактов я могу вывести лишь то заключение, что
они абсолютно ничего не доказывают в отношении человека и его первобытных
условий жизни. Длительное парное сожительство у позвоночных животных
достаточно объясняется физиологическими причинами: например, у птиц тем,
что самка нуждается в помощи в период высиживания птенцов; встречающиеся у
птиц примеры прочной моногамии ничего не доказывают в отношении людей, так
как люди происходят ведь не от птиц. И если строгая моногамия являетс
вершиной всяческой добродетели, то пальма первенства по праву принадлежит
ленточной глисте, которая в каждом из своих 50 - 200 проглоттид, или
члеников тела, имеет полный женский и мужской половой аппарат и всю свою
жизнь только и делает, что в каждом из этих члеников совокупляется сама с
собой. Если же мы ограничимся млекопитающими животными, то найдем здесь все
формы половой жизни - неупорядоченные отношения, подобие группового брака,
многоженство, единобрачие; недостает только многомужества, до которого
могли дойти только люди. Даже у наших ближайших родственников,
четвероруких, обнаруживаются все возможные разновидности группировок самцов
и самок; если же взять еще более узкие рамки и рассмотреть лишь четыре рода
человекообразных обезьян, то тут Летурно в состоянии только сказать, что у
них встречается то моногамия, то полигамия, между тем как Сос-сюр, согласно
Жиро-ТЇлону, утверждает, что они моногамны. Новейшие утверждени
Вестермарка ("История человеческого брака", Лондон, 1891) о моногамии у
человекообразных обезьян также еще далеко не могут служить
доказательствами.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12