Сейчас свитки хранятся в музее Израиля в Иерусалиме. Это непод
дельное доказательство, что Израиль Ч наша страна, что мы живем на земле,
которая принадлежала нам еще две тысячи лет назад. Представляешь, Гера! В
едь это нужно не только историкам, а прежде всего нам с тобой».
Ч Зачем мне Израиль? Моя страна, которую я никогда не видел? И без которой
жил столько лет.
«Израиль Ч это мы с тобой, Гера. Ты и я, несущие в своих мыслях и поступках и
сторию тысяч еврейских поколений, которые жили и страдали до нас.
Когда-нибудь ты приедешь ко мне в Иерусалим, и мы отправимся с тобой к Мер
твому морю. Я покажу тебе научный центр асиим и древние свитки Торы. Самые
древние из всех найденных на сегодняшний день».
Сегодняшний день...
Машинально поднимаю глаза на часы.
Медные стрелки приближаются к одиннадцати. Сегодняшний день подходит к
концу, как подошли к концу те три сумасшедших дня, что ты была со мной, моя н
еустанная фантазерка.
Меня клонит ко сну. Надо идти домой. Выспаться. Забыть все это. Снять наваж
дение и заняться реальной жизнью...
Большие мокрые Ленкины глаза зовут меня куда-то в тень глубокого коридо
ра. Их загораживает собой Фира. Обнаженная, смеющаяся, с капельками прозр
ачного золотистого меда на больших грудях. Я хочу облизать эти тяжелые м
едовые капли, но соски ее оказываются еще слаще и притягательнее.
Аквамариновая неподвижная вода с белыми островками соли освещена мягк
ими лучами солнца. Фира раздевает меня, осыпая поцелуями плечи, грудь, жив
от, ягодицы, поднимается с колен, берет за руку, вводит в тяжелую маслянист
ую воду...
«Здесь нельзя плескаться. Если вода попадет в глаза, будет невыносимо щи
пать. Иди осторожно... осторожно...»
Медленно погружаемся в странную водную стихию. Фира не отпускает моей ру
ки. Ведет к медным перилам, зеленеющим над водой. Берется за них.
«Это асиим построили лестницу в воду, чтобы делать физические упражнени
я».
Властно прижимаю к себе маслянистое Фирино тело. Вхожу в нее. О, блаженств
о! Великое блаженство, которое я способен испытывать только с ней! Только
в ней!
«Это море Мертвое, но в нем может зародиться жизнь», Ч шепчут ее соленые
губы.
Ч Какая жизнь?
«Жизнь нового человека. Твоего и моего. Нашего».
Мне кажется, Фира тоже испытывает неземное блаженство, как и я. Крепко обх
ватываю ее маслянистые ягодицы, наношу резкие удары внутри нее. Она стон
ет, шепчет что-то неразборчивое и пленительное.
Мы оба крепко держимся за шероховатые медные перила старинной лестницы.

«Постарайся не касаться ногами дна».
Мы зависаем в космическом пространстве тяжелой воды. Я хочу продлить еще
и еще это невероятное блаженство, но желание кончить сильнее меня.
Ч Можно?
«Да. С тобой. Сейчас. Вместе».
Мы снова касаемся дна. Кричим, как первобытные люди на охоте. Или как Адам
и Ева в Божественном раю.
Бородатые коренастые мужчины в белых одеждах появляются на горизонте, с
ловно призраки на фоне сиреневых гор.
«Тс-с... Ч Фира прикладывает соленую мокрую ладонь к моим губам. Ч Это ас
иим... Идут на вечернюю молитву. Сейчас будут просить Господа, чтобы Он сох
ранил их священные писания для нас с тобой».
Ч Зачем, Фира? Зачем нам нужны их писания? «Этот ответ ты должен найти сам.
Я могу лишь помочь тебе».
Ч Как?
«Познакомить с ними».
Ч Сейчас?
«После молитвы. Мы приглашены к ним на ужин».
Ч Это, наверное, очень вкусный ужин?
«Конечно!»
Выходим на берег.
«Не нужно одеваться. Пусть соль впитается в тело. Это полезно».
Ч Полезно для чего?
«Для всего. Для ясности мыслей, например».
Поверхность моря бледнеет. Я оборачиваюсь и вижу, как красное солнце сад
ится на противоположном берегу, оставляя узкую искрящуюся дорогу.
Нескончаемый простор великим покоем охватывает меня. Почти не чувствую
тела. Оно легкое, как дуновение ветерка, овевающего нас с Фирой.
Поворачиваем в сторону научного центра асиим. Бредем по теплому влажном
у песку.
Ч Они увидят нас голыми. Это неприлично.
«Они не увидят нас, Гера. Их нет сейчас. Их нет уже две тысячи лет. Только бук
вы. Тысячи ивритских букв, которые они написали на пергаменте из телячье
й кожи. Тысячи букв, которые они сложили в слова Торы».
Ч Но мы видели их сейчас. Они спускались по откосу сиреневой горы. Они пр
игласили нас на ужин. Вкусный ужин.
«К ужину мы оденемся. Но сначала Ч бассейн. Смотри, он уже светится вдали.
Чистейшая питьевая вода из глубокого колодца, который асйим вырыли в пус
тыне».
...Соленое тело словно растворяется в теплой хрустальной воде. Сладкой и н
ежной. Я снова невыносимо хочу Фиру. И она, словно чувствуя это, льнет ко мн
е, сливаясь с живительной прохладой воды.
«Мы опоздаем на вкусный ужин», Ч насмешливо шепчут ее губы и утопают в по
дводном прозрачном пространстве. Я жадно нахожу их. Прижимаюсь к твердым
, набухшим соскам. Жажду ее раскаленного сильного влагалища, но Фира вдру
г выскальзывает из моих объятий.
Исчезает.
Растворяется в голубоватой дымке над бассейном.
Ч Фира! Эсти! Эстер! Эсфирь! Фира!..
Ужас, страшный, неведомый раньше, охватывает меня, сжимает сердце.
Ч Нет, Фира, ты не исчезнешь! Ты не оставишь меня одного на этой земле! Фира
!..
Открываю глаза. Снег за окном образовал белую беспросветную стену. Часы
бьют полночь.
Отчаяние, пришедшее из сна, не покидает меня. Словно я потерял Фиру здесь,
сейчас, наяву, навсегда. Нет! Этого не может быть! Ты жива. Мы снова вместе. В
от они передо мной Ч твои тысячи букв, понятных мне букв, которые ты сложи
ла там, в Иерусалиме, в слова и послала их мне за четыре тысячи километров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81