По крайней мере, сэр Хьюго вернулся целым и невредимым. Самюэль всегда боялся, что во время одной из таких оргий в публичном доме, когда Хьюго забывал, кто он и каково его положение, он станет жертвой какого-нибудь преступника, задумавшего кражу или убийство. Однако хозяин всегда возвращался невредимым. Возможно, потому, что даже когда он был пьян, от него все равно исходили флюиды силы и власти человека, который когда-то командовал одним из боевых кораблей королевского флота. Властность характера Хьюго была заметна даже тогда, когда он пребывал в состоянии пьяной веселости.
Хьюго удалось завести коня в стойло, затем он стал неловко распрягать его, путаясь в сбруе и стременах. Но все же он справился с этим и обернулся к Бетси, стоявшей в дверях и все еще напевавшей непристойную песенку. Когда он поворачивался, его взгляд упал на незнакомое очертание какого-то животного в соседнем стойле. Он нахмурился, потряс головой, недоумевая, кто это еще мог оказаться в его конюшне. Он чувствовал, что знал ответ, но никак не мог его вспомнить. К тому же это было совершенно не важно — сейчас вообще все было не важно. Подхватив Бетси за талию, он повел ее в дом, где они направились в библиотеку.
Хлоя не слышала, как вернулся Хьюго, поскольку ее спальня была в другом крыле, но Данте, вытянувшийся у нее в ногах, навострил уши, когда хозяин вошел в дом. С минуту он прислушивался, а потом, убедившись, что его хозяйке ничто не угрожает, вновь опустил голову на ноги Хлои.
Хлою разбудили звуки пианино, доносившиеся снизу. Она лежала, слушая, как музыка заполняет дом, вытесняя тишину. Это была веселая, разбитная мелодия, совершенно не похожая на те, что раньше играл Хьюго. Вместе с ощущением облегчения от того, что Хьюго благополучно вернулся домой, в ней вновь вспыхнула надежда. Хлоя подумала, что если демоны отступили, то, может, он снова станет таким, каким был прежде, до того, как жестоко отверг ее.
Вскоре музыка затихла, и Хлоя вновь попыталась заснуть. Но это ей не удалось. Она не могла отвлечься от своих мыслей. Мало-помалу ей стало казаться, что все ближе конец ее мучительному одиночеству и растерянности, и она почувствовала, как к ней возвращается уверенность в себе. Ее жизнь по-прежнему была в ее руках. Но прежде чем думать о будущем, необходимо было кое-что поправить.
Хлоя вскочила с постели, еще даже не поняв, что приняла решение. Данте тоже спрыгнул, встряхнулся и направился к двери.
— Нет, останься, — велела она. — Я скоро вернусь.
Она выскользнула в коридор, тихо закрыв за собой дверь. Пес заскулил. Хлоя уже почти спустилась по лестнице, когда вдруг поняла, что опять разгуливает по дому в одной ночной рубашке. Но ведь чужого никого нет, а выходить на улицу она не собиралась. У двери библиотеки она чуть помедлила в нерешительности. Он велел ей не показываться, пока сам не позовет ее. Но это было тогда, когда его преследовали демоны, когда он был совсем другим. Это же просто невозможно, чтобы человек, игравший такую веселую мелодию, мог походить на того, кто грубо и жестоко оттолкнул ее от себя.
Она повернула ручку и толкнула дверь. Дорожка серебристого лунного света протянулась через потертый турецкий ковер. В комнате раздавались тихие звуки, такие странные, что вызвали у нее смесь страха и любопытства. И она шагнула вперед.
В лунном свете на ковре переплелись тела, был слышен лишь сдавленный шепот и тяжелое дыхание. В шоке Хлоя уставилась на толстые белые ляжки, обхватывавшие длинное крепкое тело Хьюго Латтимера. Каштановые волосы закрывали его глаза и лоб, он ритмично двигался вместе со своей партнершей. Неожиданно он откинул голову, отбросив длинные волосы назад, и открыл глаза.
Взгляд девушки, потрясенно смотревшей на него от двери, подействовал на него, как ушат ледяной воды. Во время своего загула он совсем забыл о ней, забыл обо всем, что привело его к пьяному забытью, в объятиях приветливой шлюхи. Теперь же, глядя на ее тонкий силуэт в отсвете свечей из коридора, на сверкающее облако ее волос, он почувствовал, что к горлу подступила тошнота. Он хотел крикнуть ей, чтобы она ушла, чтобы отвела взгляд от этой мерзкой картины, но губы его не слушались.
Но она ушла сама, и дверь тихо закрылась за ней.
— Эй, что это там? — раздраженно спросила Бетси. — Что это с тобой, а?
Было совершенно ясно, что ее партнер потерял к ней всякий интерес и не способен был продолжать.
Хьюго разомкнул ее руки и встал. Он был в ужасе, его подташнивало. Теперь он смотрел на Бетси, раскинувшуюся на ковре у его ног, совсем другими глазами, увидев, как унизительна и вульгарна ее поза, как толсты ее ляжки под грязной нижней юбкой. Бормоча ругательства, он отвернулся от нее.
— Одевайся и уходи.
— Эй, послушай-ка, в чем дело-то? — Бетси села, поправляя юбку. — Ты же обещал всю ночь, так что тебе не выставить меня вот так.
— Уже почти светает, — сказал он, натягивая бриджи. — Почтовый фургон проезжает мимо поместья в шесть часов утра. Он довезет тебя до Манчестера. — Хьюго подошел к письменному столу в углу комнаты, выдвинул ящик и достал железную шкатулку. — Вот, возьми.
Бетси уставилась на три золотых соверена, сверкавших в тусклом лунном свете. Столько она могла бы заработать только за два месяца, а сейчас получила без особых хлопот и неудобств.
— Ну, ты и чудак… — сказала она, беря деньги без особых уговоров и пожимая плечами. — Ладно, я уйду.
Хьюго не ответил. Он подошел к окну и смотрел на серый рассвет, ожидая, пока Бетси застегнет платье, натянет дешевые хлопчатобумажные чулки и засунет ноги в башмаки на деревянной подошве.
— Ну, ладно, — сказала она нерешительно у двери, — я пошла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119