В жару Тристан достиг того состояния, которого жаждут мистики, но он был п
лохо для этого подготовлен: все на свете, живое и мертвое, было при нем и вс
е Ц одной величины; он не воспринимал каким-то осмысленным образом ни св
ою голую ногу на конце кровати, ни океан, под чьей крышкой вечная ночь, даж
е в полдень; окровавленному бивню было не место на шхуне, и выбросить его з
а борт значило как-то вернуть его слону. Сюзанна явилась бледным, розовым
соблазнительным призраком, ее лоно покрыло его, соленое, как брызги на бу
шприте, и он тоже стал призраком и стал океаном, самой Сюзанной, брыкающим
ся конем под собой, деревом морского коня под собой, ветром, рвущим паруса
, и луной под парусами, и светом темноты между ними.
К тому времени, когда они вошли в Малаккский пролив и легкий попутный вет
ер понес их к Сингапуру, Тристан уже выздоравливал. Слоновую кость выгру
зили, не церемонясь, после словопрений на палубе, прибыльности которых н
емало способствовал страх китайских дельцов перед головорезами, наблю
давшими с берега за торговлей. От болезни Тристан исхудал и стал похож на
трос, готовый лопнуть, но ситуацией вполне владел. Он согласился отвезти
в Сан-Франциско сундук чистого опиума в сопровождении одного из дельцов
, назначив за это бешеную цену. Асгард проявлял нерешительность, но за обе
дом Тристан поровну разделил между всеми выручку от слоновой кости, выде
лив долю и для деда как владельца шхуны. Он сказал, что так же будет и с выру
чкой от опиума, и Асгард размечтался о маленькой ферме на датском берегу,
которая легко может стать его фермой. Кубинцы ликовали, представляя себе
, как будут купаться в деньгах их семьи. Только Тристан и мексиканец, отрез
анные от корней, равнодушно взирали на пачки денег перед собой Ц им не ну
жно было то, что покупают за деньги. Мексиканец, вероятно, думал о далекой
любимой родине, где его ждала смерть. И, видит Бог, Тристан не желал ничего
иного, как оживить мертвых: мозг его был остатком бойни, сожженным городо
м или лесом, холодной рубцовой тканью.
Шхуна направилась па север через Южно-Китайское море к сделала остановк
у в Маниле, чтобы взять свежий провиант и воду, В порту, пользовавшемся дур
ной славой, опиумный курьер запаниковал, и Тристан поставил на палубе дв
ух кубинцев и Асгарда с охотничьими винтовками. Потом он спустился в каю
ту, написал короткое, но роковое письмо Сюзанне (Твой муж навсегда мертв, п
ожалуйста, выйди за другого) и отправил его с капитаном быстроходного па
рохода Ц он познакомился с ним, когда отправился с мексиканцем в загул. П
еред самым рассветом, по дороге к шхуне, уже у порта, на них напали четверо
бандитов, и они вполне могли погибнуть, но одного обезоружил мексиканец,
а Тристан схватился с самым крупным. Мексиканец отсек своему голову его
же собственным мачете, а остальные, кроме того, которого душил Тристан, уд
рали. Тристан был ранен в ногу Ц глубокий разрез сбоку колена рассек свя
зку. Мексиканец наложил жгут, они с песнями добрались до лодки и впрохмел
ь догребли до шхуны. Асгард промыл и зашил рану кетгутом, сочинив узлы на с
ухожилии. Пока они доплыли до Гавайев, рана зажила, но с этих пор Тристан ч
уть прихрамывал.
Никто, кроме его команды бродяг, не знает толком о последующих шести года
х Тристана Ц лишь некоторые детали, и они интригуют как раз своей отрыво
чностью. Мы знаем, что он приплыл в Сан-Франциско, потом отправился на юг, в
Панаму, надеясь пройти новым каналом, но оползень у Гейт-ленд-Ката времен
но преградил проход, так что он обогнул мыс Горн и в Рио поставил маленьки
й вспомогательный паровой двигатель. Потом шхуна три года более или мене
е стабильно работала в Карибском море, перевозя товары с острова на остр
ов, от Багам до Мартиники и Картахены. Тристан купил маленькое ранчо на Ис
ла-де-Пинос, потом, в последний год войны, предпринял еще одну эскападу по
заданию британского правительства. Он обогнул мыс Доброй Надежды и приб
ыл в Момбасу, где взял на неделю женщину народности галла, но она боялась к
ачки и была высажена в Занзибаре с мешочком золота. Он повторил свой рейс
на восток со слоновой костью и опиумом: Сингапур Ц Манила Ц Гавайи Ц Са
н-Франциско, потом, в конце 1921 года, снова на юг и через свободный канал Ц в
Гавану, где Асгард и остальная команда, кроме мексиканца, с ним рассталис
ь. Несколько месяцев он провел на своем ранчо, а вернувшись в Гавану, узнал
, что дед умер пять лет назад, отец перенес удар и просит его приехать домо
й, чтобы повидаться перед смертью, Тристан и мексиканец наняли новую ком
анду и приплыли в Веракрус, где мексиканец, имея уже достаточно денег, мог
выкупить свою жизнь у властей. Тристан оставил шхуну на его попечение, а с
ам верхом и поездом поехал на север и в апреле 1922 года явился домой, все еще
обгорелый, хмурый, безутешный, взирая на мир самым холодным в мире оком.
Не нам постичь безмолвную радость отца, когда он и Удар Ножа, сидя на веран
де теплым апрельским днем, слушали по радио симфонию и увидели лошадь Тр
истана, пробирающуюся между талыми сугробами по дороге к воротам. Триста
н соскочил с лошади, поймал отца, который упал к нему в руки с веранды, и пов
торял: отец, отец, Ц снова и снова, но старик был вправду безмолвен теперь
из-за удара. Индеец смотрел в небо и впервые в жизни лил слезы, такие жгучи
е, что нам не постичь их, так же как радость отца. Удар Ножа запел. Декер приб
ежал из загона, и они с Тристаном одновременно попытались поднять друг д
руга. На шум вышла из кухни Кошечка и хотела поклониться, когда Тристан ее
обнял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23