Боттандо настораживало еще одно обстоятельство. Образ жизни Форстера никак не соответствовал уровню «Джотто». Форстер не разбрасывался деньгами, не совершал экстравагантных покупок. Не было ни одного доказательства того, что в момент кражи он находился где-нибудь поблизости от места преступления.Боттандо мрачно тряхнул головой. «Я перестал действовать, — подумал он. — Сижу здесь и жду подарка от судьбы. Так я ничего не добьюсь. Пора по-настоящему вступать в борьбу».Решив начать с Фанселли и Сандано, он улыбнулся и задышал свободнее. Запихнув всю стопку бумаг в портфель, Боттандо бодрым шагом промаршировал к выходу.Секретарша уже ушла домой, и генерал оставил ей записку.«Сделай две вещи, — нацарапал он. — Во-первых, позвони, пожалуйста, во Флоренцию и попроси придержать до моего приезда Сандано. Я буду там в десять утра. Во-вторых, позвони, пожалуйста, Аргану. Скажи, что я извиняюсь, но меня срочно вызвали по неотложному делу. Я свяжусь с ним, когда вернусь».Сделав этот первый шаг на пути к победе, Боттандо вышел на площадь.
Приступив к активным действиям, генерал почувствовал себя лучше. Поездки, встречи с людьми, кипучая жизнь — все это сразу подняло ему настроение. «В этом главная моя беда, — думал он, лавируя по улицам Флоренции, — я стал кабинетной крысой». Он лихо припарковал машину в запрещенном месте и прилепил к лобовому стеклу полицейский талон.Первый визит — к Марии Фанселли — не дал ничего нового, зато Боттандо с удовольствием убедился, что Флавия провела допрос самым тщательным образом. Женщина повторила свой рассказ слово в слово, и ее негодование при одном только упоминании имени Форстера показалось ему вполне искренним. В муниципалитете также подтвердили подлинность свидетельства о рождении ее сына, где отцом был назван Джеффри Форстер.Ну что ж, проверка никогда не помешает, решил генерал, закончив с этой частью программы. В конце концов, в этом и состоит полицейская работа. «Да чего уж там, отчасти Арган прав, — продолжал философствовать он, направляясь в карабинерию, где его должен был ожидать Сандано, — я действительно выпал из обоймы. Только не в том смысле, который имеет в виду Арган. Я слишком много времени посвящаю бумажной работе, в то время как другие люди, такие как Флавия, например, занимаются по-настоящему интересным и нужным делом».В таком же приподнятом настроении он вошел в крошечную камеру, где его встретил неимоверно раздраженный Сандано. Парень сидел на выдвижной кровати, скрестив ноги; Боттандо уселся на стул напротив и ласково улыбнулся:— Сандано.— Генерал! Польщен визитом большого начальника. И все только ради того, чтобы помучить меня — просто так, без всякой причины.— Ты знаешь не хуже меня, что мы не мучаем людей без всякой причины, — веско заметил Боттандо. — Причина есть всегда.— О, — упавшим голосом сказал Сандано, — так вам все известно? Наверное, бабушка вам рассказала?Боттандо удивился, но виду не подал.— Совершенно верно, — важно сказал он. — Твоя бабушка поступила как человек, сознающий свою ответственность перед согражданами. И сейчас я хочу все услышать от тебя лично. Мне, конечно, и так все известно, но это важно для тебя самого. Мы всегда приветствуем сотрудничество.Сандано одолевали сомнения. Он пыхтел, колебался и в конце концов сдался:— Хорошо. Но вы помните: Флавия мне обещала.— Я помню, помню.— Сразу говорю: это не я. Украсть я могу, согласен. Но нападать на сторожа я бы никогда не стал. Я только вел грузовик.«Что он такое болтает?» — терялся в догадках Боттандо, пытаясь состроить неодобрительную мину.— Он не заплатил нам, понимаете? Мы залезли туда, забрали все статуэтки и доставили к нему. И когда мой брат пошел к нему за деньгами, тот послал его куда подальше. Сказал, что сделка сорвалась и у него нет денег. Но клянусь вам, это не я въехал в окно на машине и забрал все обратно. Я хочу, чтоб вы знали это. Я такими вещами не занимаюсь. После этого я вернулся во Флоренцию.— Пока все верно, — подбодрил его Боттандо, все еще не понимая, о чем идет речь.— Этот человек — он считает, что ему можно все. Скотина. Вы все у него прикормленные, потому он так нагло себя и ведет.— Мы поразмыслим над этим.В самом деле, старина Сандано совсем спятил. Где это слыхано, чтобы вор сам признавался в преступлении, о котором никому не известно?— Раз уж ты начал признаваться, расскажи заодно о Фра Анджелико.— Фра Анджелико?— Это флорентийский художник. Эпохи Ренессанса. Ты вез его в багажнике. Помнишь?— Ах, этот… Я уже все рассказал вашей девушке…Боттандо придержал его за руку.— Один совет, мой дорогой мальчик. Она тебе не девушка.— Нет?— Нет.— О'кей. Короче, я сказал Флавии правду. Я не крал ее.— Это я знаю.— Тогда зачем спрашиваете?— Я просто хочу еще раз услышать эту историю. Своими ушами. Давай.— Я сказал Флавии чистую правду. Я никогда не крал эту картину. Мне просто не повезло, что меня сцапали с ней на границе.— Да?— Я взял эту кражу на себя только потому, что карабинеры предложили мне сделку.— И значит, потом этот человек, Форстер, пришел к тебе поговорить о ней.— Да, три или четыре месяца назад. Я тогда как раз только освободился, отсидев за подсвечник.— Из его слов ты понял, что это он украл картину?— Я бы так не сказал. Он все знал об этом ограблении, хотя о нем не писали в газетах.— Понятно. Ну, он пришел. И что дальше?— Он пришел спросить, что случилось. Почему я не доставил посылку по назначению. Я объяснил. Он выразил сочувствие в связи с тем, что мне пришлось отсидеть за преступление, которого я не совершал, и сказал, что не будет возражать, если я захочу восстановить свое доброе имя и откажусь от признания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70