У Люси было очень приятное лицо, но Аргайл отлично помнил, что за этой миловидной внешностью скрываются твердый ум и железная воля. Возможно, именно контраст между внешностью и характером способствовал ее быстрому продвижению. Аргайл честно признался, что пришел не только ради удовольствия видеть ее.— Догадываюсь. Тебе нужна работа?— О нет, — сказал он. Вопрос в лоб слегка покоробил его.— Это хорошо, у нас нет вакансий.— Я пришел задать тебе пару вопросов об одном из ваших клиентов.Люси предупреждающе выгнула бровь, и в ее взгляде Аргайл ясно прочитал: «Это конфиденциальная информация, мы никогда не разглашаем сведения о клиентах».— Это бывший клиент. Человек по имени Джеффри Форстер. Он уже умер, так что тебе нечего опасаться.— Умер?— Упал с лестницы.Она пожала плечами:— Ну тогда ладно. Я смутно припоминаю его имя.— Насколько я знаю, он продавал и покупал у вас картины?— Думаю, да, но точно не помню. А зачем это тебе?— Дело в картинах. — Аргайл подошел к опасной теме и начинал нервничать. — Нужно выяснить кое-какие детали.Люси терпеливо смотрела на него.— Непонятно, откуда появились эти картины. А хотелось бы знать.— Кому хотелось бы знать?Аргайл кашлянул.— Ну, в общем, полиции. Видишь ли, какое дело — возможно, эти картины не принадлежали ему.Женщина слегка насторожилась и Аргайл понял, что пора рассказать всю правду. Насколько он помнил, Люси терпеть не могла лжи и недомолвок. С ней лучше всего работал принцип: откровенность за откровенность. Вот и сейчас: чем больше он рассказывал о Форстере, тем больше она расслаблялась. Под конец ей стало даже интересно.— Ты говоришь: он в основном похищал итальянские полотна? Я правильно тебя поняла?— В основном да. Его интересовали пятнадцатый и шестнадцатый века.Люси покачала головой:— Я занимаюсь только датскими и английскими художниками, к итальянским меня не подпускают. С ними работает Алекс.— Кто такой Алекс?— Босс. Он считает себя великим экспертом. Мы с ним на ножах. Он спит и видит, как бы избавиться от меня. Итальянское искусство — моя главная специализация, но он устраивает жуткий скандал, стоит мне хотя бы взглянуть на какую-нибудь из его картин. Он убежден, что никто, кроме него, не разбирается в итальянской живописи. Это его империя. По-моему, он просто боится, что кто-нибудь выявит его некомпетентность.— Значит, если Форстер пытался пропихнуть свои итальянские сокровища через ваш аукцион…— Алекс наверняка брал их. Надо же, как интересно, — сказала она и немного помолчала. — Если выяснится, что они были подделкой, и возникнет вопрос, почему мы их пропустили… Хм…Наступила еще одна долгая пауза, во время которой Люси размышляла, а Аргайл думал о том, как плохо влияют на характер разногласия с начальством.— Хорошо, — сказала она, выходя из задумчивости, — что конкретно тебе нужно от меня?— Это зависит от того, чем ты готова помочь.— Мы придерживаемся политики тесного сотрудничества с полицией, чтобы сделать рынок произведений искусства более чистым, — отбарабанила Люси заученную фразу.— Вы в самом деле помогаете полиции?— Нет. Но когда-то же надо начинать. Итак, чего ты хочешь?— Мне нужен список всех вещей, проданных Форстером через ваш дом. И, пожалуй, купленных тоже. Еще меня интересует, не ваши ли оценщики производили опись имущества в Уэллер-Хаусе.— Посмертную?Аргайл кивнул:— Я знаю, что Форстер приглашал профессиональных экспертов для проведения инвентаризации, и мне вдруг пришло в голову, что он мог сделать это через вас. Вы оказываете подобные услуги?Она хмыкнула:— Еще бы, это дает нам преимущество перед другими домами, когда клиент принимает решение продать свои сокровища. Во всяком случае, это я смогу для тебя узнать. А вот что касается дел самого Форстера, то с этим сложнее. Все бумаги хранятся в кабинете Алекса, и мне не хотелось бы его беспокоить. Надеюсь, ты поймешь меня.— Конечно.— Подожди, я сейчас вернусь.Люси скрылась в соседнем помещении, предварительно убедившись, что там никого нет. Аргайл слышал, как она выдвигала и задвигала ящики шкафов, потом раздался гул копировальной машины. Наконец Люси появилась с несколькими листками бумаги в руках.— Я скопировала акт инвентаризации. Мы действительно проводили ее в январе. Я скопировала только картины, на мебель у меня ушел бы весь день.— Отлично.Люси вручила ему листки.— Довольно пестрая коллекция, — сказала она. — Мы, конечно, не самый крупный торговый дом, однако тоже имеем дело с вещами первого сорта. На девяносто девять процентов.— И сколько картин было в этой коллекции?— Так, подожди. — Она быстро сосчитала. — Семьдесят две картины, остальное — рисунки. А что такое? Ты, я вижу, разочарован.— Их больше, чем я ожидал.— Да? Ну, не знаю. Ничего выдающегося в коллекции нет, в основном семейные портреты. Один предположительно кисти Неллера, но никаких подтверждений тому нет. Зато кто-то оставил записку, в которой утверждает, что если это — Неллер, то он — папа римский. Все остальное вообще не представляет интереса.Аргайл кивнул.— Я отнял у тебя много времени. Пожалуй, мне нужно идти.— Иди, но сначала обещай, что будешь информировать меня обо всем, что имеет отношение к нашему дому.Аргайл согласился.— И пустишь меня к себе пожить — в сентябре я собираюсь на недельку в Рим.Аргайл согласился.— И будешь продавать картины только через наш дом.Он согласился и на это.— И до отъезда в Италию пригласишь меня поужинать.И на это тоже. Покидая ее кабинет, он подумал, что счет за ужин нужно будет переслать Боттандо. ГЛАВА 11 Он вернулся в галерею Бирнеса на полчаса позже Флавии, и уже оттуда они вместе двинулись в путь через центральную часть Лондона к вокзалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70