— Это был шок, я до сих пор не могу поверить в случившееся.— Не знаю, могу ли я спрашивать…— Вы хотите допросить меня? Я уже все рассказала полиции.Флавия поспешила заверить, что ей нужно совсем другое.— А кто вы?Флавия объяснила и поинтересовалась:— Что вам сказали в полиции?— Ничего, они только спрашивали. Это было ужасно. Они вели себя так, словно меня это все не касается.Опустив некоторые подробности, Флавия поделилась с ней кое-какой информацией, а под конец спросила про Поллайоло; либо вдова очень хорошо притворялась, либо ей действительно ничего не сказали в полиции, но она решительно ничего не знала. Флавия склонялась ко второй версии: Джессика Форстер казалась столь незначительным существом, что все обращались с ней соответствующим образом.Вдова так высокопарно благодарила Флавию за то, что та потрудилась разъяснить ей ситуацию, что итальянка невольно прониклась к ней сочувствием.Когда Флавия закончила говорить, миссис Форстер отрицательно покачала головой:— Мне ничего не известно о том, что вы рассказываете.— Для вас эта информация явилась неожиданностью?— Я ничего не знала о его делах, кроме того, что в последнее время они шли не очень хорошо. Из-за миссис Верней.Впервые в ее голосе промелькнула некоторая горячность. Джессика Форстер пояснила, что ее муж и миссис Верней не сумели поладить.— Уж не знаю, чья в том была вина. Она сказала, что его услуги ей не по карману. Джеффри пришел в ярость, я даже не ожидала от него такого взрыва. Боюсь, они просто невзлюбили друг друга с первого взгляда. Должна сказать, что ко мне она всегда относилась дружелюбно. Она даже пригласила меня к себе пожить, если мне станет невмоготу в этом доме. Очень мило с ее стороны, правда? Только в беде и можно по-настоящему узнать человека.Флавия согласилась, что, как правило, это так.— Конечно, я могу понять его реакцию, — продолжила миссис Форстер. — Джеффри столько сделал для мисс Бомонт, даже оставил ради нее работу в Лондоне и переехал сюда жить. И вдруг миссис Верней прогоняет его. Он был глубоко оскорблен. И я не постесняюсь сказать, что ее решение стало для нас ударом в финансовом отношении тоже.— Значит, миссис Верней уволила вашего мужа только потому, что у нее не хватало средств на его услуги?Джессика Форстер смотрела на нее недоумевающим взглядом.— А какие еще могли быть причины?Флавия подумала, что она либо очень проста, либо в самом деле глупа. А может быть, не то и не другое.— Значит, для вас настали трудные времена? Я имею в виду — в денежном отношении?Женщина кивнула:— Да, но потом положение стало выправляться. Джеффри снова занялся прежним бизнесом и говорил, что вскоре провернет крупную сделку.— И что это была за сделка?— Понятия не имею. Он старался не утомлять меня подробностями. «Я зарабатываю — ты тратишь» — так он всегда говорил. Он был хорошим человеком. Я понимаю, вам уже наговорили про него всякого, но они знали его только с одной стороны. А была еще и другая. Совсем другая.Флавии оставалось только догадываться, что имела в виду миссис Форстер; она решила выпытать это у нее, избрав более подходящий момент.— И все-таки что это была за сделка? Он собирался продать картину?— Вероятно, да. А может быть, коттеджи. Хотя нет, вряд ли.— Когда к вашему мужу попадали ценные картины, он обычно держал их здесь?— Понятия не имею. Может быть, и нет. Если они были действительно ценные. Здесь не такое уж безопасное место, к тому же многие люди имеют ключи от нашего дома — уборщица, например. Да еще ограбления — вы, наверное, слышали.— А если, к примеру, ваш муж собирался показать картину клиенту, он мог привезти ее сюда в последний момент?Джессика кивнула:— Мог, он арендовал сейф в норвичском банке. Но ведь я уже говорила все это полиции.— Он упоминал при вас имена клиентов?Она помотала головой.— Он имел контакты в Италии?Тот же ответ.— Понятно. А ваш муж часто бывал в разъездах?— Конечно, это часть его работы. Ему приходилось постоянно куда-то ездить, смотреть картины, встречаться с клиентами. Нельзя сказать, чтобы ему это нравилось, он любил бывать дома.— А за границу он выезжал?— Да, иногда, но не часто. А почему вы спрашиваете?— Просто интересуюсь, — уклончиво ответила Флавия. — А вы, случайно, не знаете, не ездил ли он в июле 1976 года в Шотландию?— Не знаю, — снова покачала головой Джессика.— А в Падую в мае девяносто первого?— Нет.— В Милан в феврале девяносто второго?— Не думаю. Он часто уезжал, но всегда ненадолго. Я никогда не могла сказать точно, где он находится.— А кто-нибудь может это знать?— Вряд ли, Джеффри работал один. Попробуйте спросить Уинтертона, был у него такой знакомый. Может быть, он что-нибудь знает.— Понятно. Спасибо. Скажите, а как так вышло, что он стал работать на Веронику Бомонт?— Наверное, она его попросила. Кажется, они познакомились несколько лет назад на одном мероприятии. Джеффри старался поддерживать такие контакты, хотя лично я не стала бы тратить время на подобных людей. Он говорил, что однажды дал ей хороший совет. Но работать у нее он стал только три года назад. Тогда мы и переехали сюда.— По моим данным, они знали друг друга очень давно. Им было лет по двадцать, когда они познакомились.Джессика казалась удивленной:— Да? Возможно, не знаю. Он никогда не упоминал об этом. Честно говоря, я была недовольна нашим переездом сюда. Я знаю, он хотел поправить дела, но мы как-нибудь обошлись бы и без этой работы. Я была готова сама зарабатывать, лишь бы он отказался от этого предложения. Разве можно ставить свою жизнь в зависимость от прихотей одного человека, к тому же очень странного человека?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70