Фентон занял боковую ложу, образующую небольшое пространство у кирпичной стены и ограниченное четырьмя каменными колоннами. Но сцена обладала солидными размерами, а после смерти сэра Уильяма Дейвенанта его сын обеспечивал великолепное оформление, которому сопутствовали изобретенные Беттертоном передвижные декорации.
Подобно всем знатным дамам, Лидия надела черную маску, как только они вошли в театр. Это было единственным известным ей правилом посещения подобных мест, и оно казалось весьма привлекательным.
— Пьеса будет смешная? — с интересом шепнула Лидия, вцепившись в руку Фентона, когда они усаживались в боковой ложе.
В маленьком, переполненном, дурно пахнущем помещении множество тусклых свечей придавало величие безвкусным восточным декорациям.
— Нет, любовь моя, — ответил Фентон. — Это «Ауренгзеб», трагедия в стихах мистера Джона Драйдена. Тебе следует знать, что сей знаменитый автор был недавно высмеян в остроумной комедии, написанной герцогом Бакингемом.
При этом он сразу же вспомнил о клубе «Зеленая лента».
— Я такая невежественная! — вздохнула Лидия.
Сев на стул, она расстегнула и отбросила накидку. Щеголи, сидящие по обеим сторонам сцены, вяло расчесывали парики или перебрасывались остроумными, по их мнению, замечаниям, дабы произвести впечатление на партер. Девушки, торгующие апельсинами и шумно рекламирующие свой товар, сновали в проходах между боковыми ложами и скамьями партера, настолько узких, что они как будто сами напрашивались на щипки, которые в изобилии получали.
Но теперь щеголи оживились. Множество золотых лорнетов устремилось в сторону Лидии. Мужчины и женщины в ложах поднялись с мест, чтобы рассмотреть ее получше; маски женщин в полумраке казались призрачными. В партере и на галерке также многие встали. Подвыпивший мужчина на галерке выкрикивал по адресу Лидии похвалы в выражениях на грани непристойности.
Все это нравилось Лидии, которая улыбалась, несмотря на смущение. Публика одобрительным гудением приветствовала подобное снисхождение со стороны явно знатной леди. Понадобилось время, чтобы возбуждение улеглось.
— Обрати внимание, — усмехнулся Фентон, — как все разделяют мое мнение о тебе. Я почти что ревную.
— Нет! — испуганно воскликнула Лидия, но ее выражение лица сразу же изменилось. — Понимаю, ты шутишь! Все равно, не говори так — мне это не нравится. Дорогой, ты рассказывал об этой пьесе…
— Ну, осталось сказать немногое. Это ответ мистера Драйдена на насмешку его светлости Бакса в пьесе «Репетиция». Причем заметь: Драйден отвечает герцогу не очередной насмешкой, а демонстрацией лучшего, на что он способен. Смотри, начинается пролог!
Ведущие роли исполняли мистер и миссис Беттертон. Томас Беттертон, еще не достигший среднего возраста и пребывающий в полном расцвете сил, играл эмоциями публики, как опытный фехтовальщик с новичком.
— Легко возбудить зрителей громким голосом и обильной жестикуляцией, — часто говорил он впоследствии. — Но завладеть их вниманием и добиться такой тишины, чтобы было слышно, как щеголь причесывает парик, а женщина нюхает ароматический шарик, по-моему, куда ближе к подлинному искусству.
Именно это Беттертон и проделал сейчас.
После окончания спектакля в зале несколько секунд царило молчание. Затем грохот аплодисментов перешел в восторженный рев, от которого едва не треснули стены Герцогского театра.
Фентон уже читал эту пьесу. Сюжет трагедии оставил его таким же равнодушным, как оставил бы вас и меня, если бы мы там присутствовали, но его захватил сам текст, где слова пламенели, как знамена на марше, превращая пустячную комедию Бакса в подобие догорающей свечки. Слезы текли по щекам Лидии; понадобились свежий воздух и ласковые слова Фентона, чтобы к ней вернулось бодрое настроение.
Снаружи и на пристани толпился народ. Когда они спустились к причалу Уайтхолла, уже стемнело. На фоне освещенного месяцем неба вырисовывались силуэты остроконечных крыш и ощетинившегося трубами дворца Уайтхолл.
Свежий бриз дул в лицо, и Фентон закутал Лидию в плащ. Справа на берегу поблескивали огоньки. Быстро наступал прилив, и вода пенилась под сваями Лондонского моста.
— Дорогой, — заговорила Лидия голосом, который он хорошо знал. Она уже давно сняла маску и вертела ее между пальцами, задумчиво глядя на нее.
— Да? — откликнулся Фентон.
— Ты бы проводил меня в Весенние сады, если бы я захотела пойти туда? Я слышала об этом месте, но никогда там не была.
Несколько секунд Фентон молча смотрел на нее.
— Значит, ты слышала об этом месте?
— О да!
— Весенние сады — это весьма обширное пространство на краю парка, окруженное плотной живой изгородью, со множеством беседок и целым лабиринтом аллей среди деревьев. Освещение там весьма скудное, а в некоторых местах оно и вовсе отсутствует.
— Ник, дорогой, я…
— Там можно закусить или послушать трио музыкантов. Но в основном, Лидия, сады предназначены для молодых сатиров, гоняющихся за быстроногими нимфами в масках, которые отнюдь не возражают, чтобы их поймали в каком-нибудь темном уголке.
— Я надену маску, — невинно промолвила Лидия, — и самое старое платье.
Фентон рассматривал ее с насмешливой суровостью.
— Это просто непристойно! — заявил он.
Лидия молча отвела взгляд.
— Хочешь, я скажу тебе, кто ты? — улыбнулся Фентон. — Ты в высшей степени респектабельная женщина, которой очень хочется поиграть в потаскушку. Ведь никто в Весенних садах не догадается, что тебя преследует твой собственный муж!
— О! — воскликнула Лидия, открыв рот. — Откуда ты знаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114