— Но вы же сделали это!
В этот момент Фентон ощутил стыд, чувствуя, что его тактика была несколько неспортивной, хотя и направленной против прародителя зла.
— Дело в том, — неуверенно промолвил он, — что у меня в рукаве… э-э… так сказать, козырной туз, который полностью побьет дьявола. Нет, не спрашивайте, что я под этим подразумеваю. Возможно, я и так нагородил множество несусветной чепухи.
Мэри резко поднялась.
— Я должна идти, — заявила она. — Уже поздно, профессор Фентон.
Фентон испытывал угрызения совести. Ему не следовало задерживать малышку позже десяти вечера — ведь родители могут начать беспокоиться. Тем не менее, провожая ее к дверям, он чувствовал себя задетым тем, что она не сделала никаких комментариев.
— Что ты об этом думаешь? — осведомился профессор. — Только что ты, как будто, меня одобряла.
— Одобряла, — ответила Мэри, — и сейчас одобряю.
— Ну, тогда…
— Вы смотрите на дьявола так, как вам подсказывает ваш ум, — продолжала она. — Все ваши интересы сконцентрированы, как зажигательное стекло, только на истории и литературе. В дьяволе вы видите комбинацию умного светского человека и наивного злого мальчишки — то есть подобие личности конца семнадцатого столетия.
Девушка быстро сбежала по ступенькам на южную сторону Пэлл-Молл. Фентон остался у открытой двери, впускающей сырой вечерний воздух. Застарелый ревматизм напомнил о себе резкой болью. Закрыв и заперев дверь, профессор вернулся в тускло освещенную гостиную.
В доме не было ни души — даже собаки, чтобы составить ему компанию. Пожилая и энергичная особа, миссис Уишуэлл, обещала приходить по утрам готовить завтрак и убирать. Каждую неделю она и ее дочь проделывали то, что они с энтузиазмом именовали» генеральной уборкой «.
Пойти лечь спать? Фентон знал, что не сможет заснуть. Его врач выписал ему пузырек хлорал-гидрата, который он тайком спрятал в стоящий в гостиной дубовый посудный шкаф.
Профессор Фентон был человеком весьма воздержанным, позволявшим себе только небольшую порцию виски с содовой на ночь. Налив себе стакан, он подошел к шкафу, достал оттуда пузырек с прозрачной жидкостью и добавил в виски солидную дозу, после чего, опустившись в кресло, стал потягивать приготовленную микстуру.
Минут через десять профессор начал ощущать ее действие, возможно, слишком быстрое. Очертания предметов стали расплываться…
Это все, что он мог воскресить в памяти, проснувшись среди ночи или, вернее, рано утром и едва не задохнувшись из-за оказавшегося задвинутым полога кровати. Его сердце напряженно колотилось, напомнив о предупреждении врача. Выветрив из мозга то, что он считал хлоралом, Фентон заставил себя снова лечь и восстановить в памяти события прошлого вечера.
— Удивительно! — пробормотал он вслух, как обычно делают одинокие люди. — Какой странный сон! Очевидно, я выпил проклятое лекарство раньше, чем припоминаю теперь.
Машинально профессор поднес руку к голове. Его ладонь притронулась к затылку, двинулась выше и задержалась.
Все оставшиеся на его черепе пряди волос куда-то исчезли. Его голова была выбрита, как у заключенного в былые времена.
Впрочем, выбрита она была не вполне чисто. Повсюду ощущалась колючая щетина, словно волосы росли на всей голове.
Присев в постели, Фентон обратил внимание, что впервые за много лет на нем нет ни пижамы, ни вообще чего бы то ни было.
« Ну знаете ли!»— подумал он. Перекатившись на левую сторону — простыни казались грубыми и сырыми — профессор притронулся к занавесу. Несмотря на темноту, он понимал, что находится в спальне дома, где недавно поселился. Полог был изготовлен из неотбеленного полотна и украшен с наружной стороны рисунком, вышитым красными нитями. Фентон видел кровать несколько дней назад, когда осматривал дом, и сидел тогда на ее краю, упираясь ногами в пол.
Все еще с путаницей в голове профессор отодвинул полог с треском деревянных колец и повернулся, чтобы присесть на краю постели. Он должен найти на столике пенсне и нащупать выключатель у двери.
Машинально проведя рукой по простыне, Фентон обнаружил то, что, как говорило ему подсознание, должно там находиться, — свободное, доходившее до лодыжек одеяние из шелка с подкладкой с полосками меха на воротнике и рукавах.
Ночной халат! Профессор набросил его на себя, сунул руки в рукава и сделал взволновавшее его открытие. Его длинная и тощая фигура полностью преобразилась. У него появились широкая грудь, плоский живот и крепкие, мускулистые руки. Однако, когда он свесил ноги с кровати, они оказались не настолько длинными, чтобы достигнуть пола.
Из горла Николаса Фентона, профессора истории Кембриджского университета, вырвалось чисто звериное рычание, куда более низкого тембра, нежели его обычный легкий баритон. Он не мог понять, ему ли принадлежит этот голос.
Паника охватила профессора. Он боялся темноты, боялся самого себя, боялся неведомых первобытных сил. Фентон сидел на кровати, весь покрытый холодным потом, с нелепо болтающимися ногами.
— Прыгай! — казалось, кричал ему чей-то громкий голос. — Пьяница, распутник, игрок, прыгай немедленно!
Фентон прыгнул и тут же коснулся пятками пола, расстояние до которого оказалось весьма небольшим.
— Где я? — крикнул он, отвечая таинственному голосу. — Кто я?
Ответа не последовало.
Окна плотно закрывали портьеры, поэтому в комнате было так темно. Правая нога Фентона неуверенно коснулась плотной кожи. Обнаружив, что это пара комнатных туфель) он быстро надел их на ноги.
В комнате ощущался слабый, но неприятный запах, усиленный духотой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114