Стаут Рекс
Охота за матерью
Рекс Стаут
Охота за матерью
1
Дверной звонок раздался сразу после одиннадцати, во вторник в начале июня, я вышел в холл, посмотрел сквозь стеклянную, прозрачную только с моей стороны панель и увидел то, а, скорее, ту, кого и ожидал увидеть: женщину с удлиненным лицом, с немного слишком большими серыми глазами, с чуть-чуть более тонкой фигурой, чем требовалось по самым высоким оценкам. Я знал, кто она, поскольку во второй половине дня понедельника она нам звонила, и мы условились о встрече. Мне была знакома ее внешность, потому что я несколько раз видел ее в театрах и ресторанах.
Кроме того, я достаточно много знал о ней, в чем мне, отчасти помогла печать, отчасти -- слухи. Поэтому я мог кратко проинформировать Ниро Вулфа, не прибегая ни к каким поискам. Это была вдова Ричарда Вэлдона, писателя, умершего около девяти месяцев назад -- он утонул в чьем-то плавательном бассейне в Винчестере -- после чего четыре его книги стали бестселлерами, а одна -- "Никогда не мечтай снова" -- вышла тиражом более одного миллиона экземпляров по цене пять долларов девяносто пять центов, и поэтому счет от частного детектива не должен был волновать нашу посетительницу.
Пять или шесть лет тому назад Ниро Вулф прочитал "Никогда не мечтай снова" и сразу же избавился от этой книги, отдав ее в библиотеку. Но захотел достать последнюю книгу Вэлдона "Его собственный образ", и вскоре она заняла место на книжной полке Ниро Вулфа. Это и послужило причиной того, что теперь он приподнял свою тушу со стула -- я ввел миссис Вэлдон в кабинет, а Вулф продолжал стоять, пока она не села в красное кожаное кресло, стоявшее у письменного стола. Я направился к своему столу и сел, не ожидая услышать ничего любопытного. Миссис Вэлдон сообщила по телефону, что хочет всего лишь проконсультироваться с Вулфом о чем-то сугубо личном, но сейчас по ее виду я бы не сказал, что ее ограбили или причинили какой-то вред. Скорее всего, речь пойдет о чем-то ординарном, вроде анонимного письма или исчезнувшего родственника. Поставив сумочку на подлокотник, она огляделась.
Взгляд ее больших серых глаз на мгновение остановился на мне, потом она повернулась к Вулфу и сказала:
-- Моему мужу понравилась бы эта комната.
-- Миссис, -- сказал Вулф, -- а мне понравилась одна из его книг, но с оговорками. Сколько ему было, когда он умер?
-- Сорок два.
-- А сколько лет вам?
Этот вопрос предназначался мне. Все дело в том, что у Вулфа есть три убеждения: а) враждебное отношение Вулфа к женщинам лишает его возможности что-нибудь понять даже в простеньких экземплярах; б) мне достаточно провести хотя бы час с любой из них, чтобы дать точное определение; и в) чтобы не затруднять себя, нужно задать женщине несколько резких и неуместных вопросов. А его любимый вопрос: "Сколько вам лет?" Как женщина на него прореагирует -- это и позволит верно судить о ней.
Люси Вэлдон выбрала наиболее верное решение. Она улыбнулась и сказала:
-- Достаточно много, даже слишком. Двадцать шесть. Это настолько много, что можно определить: ты нуждаешься в помощи... поэтому я и здесь. То, что я намереваюсь рассказать, сугубо... сугубо конфиденциально, -- она взглянула на меня. Вулф кивнул:
-- Так всегда говорят. Такова наша профессия. Но мои уши -- это уши мистера Гудвина, а его уши -- мои. А что касается конфиденциальности, то я не думаю, что преступление, которое вы совершили, было чересчур серьезным.
Она улыбнулась снова. Правда, улыбка лишь мелькнула и тут же исчезла, но все же это была улыбка.
-- Нет, речь идет не о преступлении. Я хочу, чтобы вы нашли для меня одного человека. Дело немного... как бы это сказать... необычно. В моем доме находится ребенок, а я хотела бы узнать, кто его мать. Как я уже говорила, все это строго конфиденциально. Но для некоторых это все-таки не тайна. Моя служанка и кухарка в курсе дела, кроме них -- мой адвокат и двое моих друзей. И это все, поскольку я не уверена что оставлю ребенка у себя.
Вулф нахмурился, что было неудивительно:
-- Я не специалист по детям, мадам.
-- Конечно, я понимаю. Дело не в том. Я хочу... но прежде я должна вам все рассказать. Я получила его две недели назад, в воскресенье, двадцатого мая. Позвонил телефон, я ответила, и голос в трубке сообщил, что в моем вестибюле кое-что лежит... И там на полу я нашла сверток из одеяла. Я взяла его, а в комнате обнаружила приколотый к одеялу листок бумаги, -- она открыла сумочку и вынула из нее листок.
К этому моменту я был уже рядом с ней, взял записку -- достаточно было одного взгляда, чтобы прочитать ее и протянуть Вулфу, но я обошел его письменный стол, изучая записку. Это был листок размером четыре на шесть обычной дешевой бумаги. Записка из пяти кривых строчек, напечатанных на детском гектографе, была кратка и лаконична:
Миссис Ричард Вэлдон
Этот ребенок для вас
Потому что мальчик должен
Жить в доме
Отца
В углу листка были две дырочки от булавки. Вулф положил записку на стол, повернулся к посетительнице и спросил:
-- Это правда?
-- Я не знаю. Разве я могу знать? Но, может быть, и правда.
-- Может быть, или маловероятно?
-- Думаю, что возможно, -- она закрыла сумочку и положила ее на прежнее место.-- Я считаю, что такое вполне могло случиться, -- она опустила руку с обручальным кольцом. Взгляд ее остановился на мне, потом возвратился к Вулфу. -- Но вы отдаете себе отчет в том, что все сказанное должно остаться между нами?
-- Конечно.
-- Хорошо... Я расскажу вам все, потому что хочу, чтобы вы все поняли. Мы с Диком поженились два года тому назад. Да, два года исполнится в следующем месяце. Мы были влюблены друг в друга, я все еще так думаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42