Я ничего не знал о мисс Мардус, пока он мне не рассказал. Есть вопросы?
Вулф взглянул на него хмуро.
-- Как зовут вашего значительного автора?
-- Лук Чейтхэм.
-- Он написал "Без луны ночью"?
-- Верно.
-- Вы его издавали?
-- Да.
-- Привет ему от меня.
-- С удовольствием.
Вулф взглянул на часы. Без двенадцати четыре.
-- Джентльмены,-- начал он,-- у нас не может быть взаимного доверия, но у нас есть общий интерес. Ваши объяснения могли удовлетворить меня или нет, но они никогда не удовлетворили бы полицию. Никто из вас не мог бы доказать свою искренность. Поэтому в ваших интересах не говорить о нашей беседе или даже о том, что вы здесь были. Так же, как и в моих интересах. Что касается результата -- посмотрим. Убийца, несомненно, будет привлечен к ответу. -- Он встал. -- Во всяком случае, я благодарю вас от имени моей клиентки.
Он направился в холл на пять минут раньше обычного.
Я проводил всех и вернулся в кабинет. Было над чем подумать. Весьма вероятно, что убийца -- один из четверых. Который? Это глупейший пасьянс, в который мы играем, пытаясь выбрать из группы людей убийцу, основываясь на том, как они говорили, как выглядели, как вели себя. Так вы играете, если не можете обнаружить просвет.
Беда еще и в том, что мы не знали, сколько времени у нас есть. Месяц, неделя, или день, или час. Убийство будет рассматриваться с разных сторон, с разных точек... один из них может проговориться. А все, что нужно полицейскому Крамеру -- это намек на связь между Кэрол Мардус и ребенком или на факт, что она приходила сюда. Мы ходили по тончайшему льду.
Я хотел высказать Вулфу свои соображения. Но он не должен был застать меня сидящим в кабинете, как в заключении. Поэтому, когда послышался шум лифта, я вышел и занял позицию напротив его дверцы. Вулф вышел и обнаружил, что стоит лицом к лицу со мной. Только я собрался говорить, как раздался звонок во входную дверь, и мы оба взглянула в сторону прозрачного с одной стороны стекла. За ним стоял инспектор Крамер.
17
Вулф тихо сказал "пошли" и направился вглубь дома. На кухне у раковины стоял Фриц и обрызгивал кресс-салат ледяной водой. Фриц взглянул на Вулфа, оценил выражение его лица и засуетился.
-- У двери мистер Крамер, -- сказал Вулф. -- Арчи и я уходим через черный ход и неизвестно, когда вернемся. Не впускай его. Закрой дверь на цепочку. Скажи ему, что нас нет и ничего больше. Если он вернется с ордером на обыск, тебе придется его принять, но ты не знаешь, куда мы ушли.
В дверь снова позвонили.
-- Ты понял?
-- Да, но...
-- Иди.
Вулф спросил меня:
-- Пижамы и зубные щетки?
-- Нет времени. Если с ним Стеббинс, он пошлет его вокруг дома на тридцать четвертую улицу перекрыть нам путь.
-- У тебя есть деньги?
-- Недостаточно. Сейчас возьму.
Я на цыпочках прошел в кабинет к сейфу, достал деньги, закрыл дверцу и набрал код. Вулф еще был в холле, собираясь спуститься вниз. Внизу я обогнал его и мы вышли из дома, по четырем ступенькам поднялись наверх и направились вдоль кирпичной стены к воротам. Затем к 34-й улице. Оглядываться не имело смысла. Было непохоже, что Крамер заранее послал сюда человека, но если он это сделал, мы скоро об этом узнаем. Мы свернули налево. Кто бы поверил, что человек, который ходит пешком так мало, как Вулф, способен шагать так легко, но Вулф был способен на это. Он мог даже говорить.
-- За нами идут следом?
-- Сомневаюсь. Мы никогда так не уходили. Думаю, за нами бы не шли, нас бы остановили.
На улице было большое для июля движение. Нас разъединила группа людей, а затем мы снова встретились. Вулф спросил:
-- Отправимся в отель?
-- Нет. По фотографиям в газетах вас сразу узнают. У меня есть предложение. Сегодня утром на побережье я подумал, что нам может понадобиться убежище, и попросил у миссис Вэлдон ключ от ее дома. Он у меня в кармане.
-- За домом не наблюдают?
-- Зачем? Она вчера уехала на побережье. Там никого нет.
На углу мы подождали зеленый свет, перешли через тридцать четвертую улицу и направились к Девятой авеню.
-- Нам идти около двух миль, -- сказал я. -- Ходьба на свежем воздухе укрепляет тело и оживляет мозг. Шоферы такси слишком болтливы. Например, когда он будет есть суп у стойки, он скажет: "Ниро Вулф вышел из дома. Я только что подвез его на одиннадцатую улицу, где эта женщина держит ребенка". Через час об этом будет знать весь город. Мы можем выпить в баре пива. Скажите, когда.
-- Ты слишком много говоришь. Ты, наконец, увидел меня странствующим бродягой.
-- Да. И никогда этого не забуду.
Мы остановились лишь у магазина деликатесов на Шестой Авеню, и когда вошли, наконец, в вестибюль, где однажды был оставлен подкидыш, вздохнули с облегчением. Вулф купил ветчину, солонину, осетрину, анчоусы, салат, редиску, огурцы, апельсины, лимоны, персики, сливы, три сорта печенья, кофе, масло... Хлеба не было. Если умрет Фриц, Вулф больше никогда не будет есть хлеб. Только в десять минут восьмого я освободил руки от покупок и смог взглянуть на часы. Без четверти восемь я убрал все лишнее, а Вулф накрыл на кухне стол для обеда.
Его приправа к салату, приготовленная из того, что он нашел в буфете, была не так хороша, как у Фрица, из-за отсутствия специй. Я помыл тарелки, а он вытер.
Теперь не было смысла возмущаться или шутить. Вулф оказался изгнанным из своего дома, отрезан от своей оранжереи, своего кресла, обеденного стола. И я находился в изгнании. Но существовали Саул, Фред, Орри, и я предположил, что он думает о них. Но он спросил, где находится детская. Я сказал, что вряд ли обнаружит там какие-нибудь следы.
-- Ковер, -- ответил он, -- ты утверждал, что там прекрасный текинский ковер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42