-- Да.
-- С шофером?
-- Нет. У меня нет шофера.
-- Был ли кто-нибудь с вами в машине?
-- Нет. -- Она снова сделала характерный жест рукой с обручальным кольцом. -- Я понимаю, детектив вы, мистер Вулф. Но я не вижу смысла в ваших вопросах.
-- В таком случае вы все-таки не умеете мыслить логически, -- он повернулся ко мне. -- Объясни ей, Арчи.
Он хотел как-то задеть ее. И объяснять столь очевидное было ниже его достоинства. Он предоставлял это мне. И я подчинился.
-- Должно быть, вы были слишком заняты ребенком, чтобы вникнуть во все подробности, -- сказал я. -- Представим, что это я положил в вестибюле ребенка, прежде, чем позвонить вам. Ведь я не сделал бы этого, если бы не знал, что вы дома и подойдете к телефону. Я был бы где-нибудь поблизости от вашего дома, пока не увидел бы, что вы вернулись, а в доме зажегся свет. Но скорее всего, я заранее знал бы, что вы уехали и вернетесь к вечеру. Вспомним последний вопрос: был ли кто-нибудь с вами в машине? Самым простым способом узнать, когда вы вернетесь, было бы для меня находиться в вашей машине. Если бы вы ответили "я ехала не одна", то следующий вопрос был бы "с кем?".
-- Боже -- она смотрела на меня с удивлением. -- Конечно, есть кое-кто, кого я знаю достаточно... -- она помедлила и обратилась к Вулфу.-Спрашивайте, что хотите.
Он проворчал:
-- Не хочу, а должен, если я берусь за эту работу. У вас есть дом. Где он находится?
-- Одиннадцатая улица, возле Пятой авеню. Его построил мой прадед. Когда я сказала, что мне надоело быть Армстед, я не просто болтала, это действительно так. Но родовой дом я люблю и Дику он тоже нравился.
-- Вы единственная наследница? У вас есть жильцы?
-- Нет, но я могла бы... как вам сказать...
-- Служанка и кухарка живут в доме?
-- Да.
-- А еще кто?
-- Пять раз в неделю приходит одна женщина помогать по дому, но она не живет со мной.
-- Служанка или кухарка могли родить в январе?
-- Кухарка вряд ли, -- она улыбнулась, -- и служанка тоже.
-- А родственница одной из них? Скажем, сестра. Ведь это идеальное устройство судьбы никому не нужного крошки-племянника. Обычная история, -он постучал по записке пальцем. -- Булавка была английская?
-- Нет, обычная.
-- Вы сказали, что записка была приколота к одеялу. В каком месте? У ног?
-- Думаю, да, но я не уверена. Я достала ребенка из одеяла до того, как заметила записку. Вулф повернулся ко мне.
-- Арчи, сколько бы ты дал за то, что это была женщина, если учесть, что ребенок подвергался опасности уколоться булавкой?
Я думал три секунды.
-- Не хватает данных. Где именно была булавка? Во что был одет младенец? Насколько опасно местонахождение булавки? Грубо говоря -- десять к одному, что это была женщина. Вряд ли кто-то даст десять за мужчину. Но я только отвечаю, а не бьюсь об заклад.
-- Я тоже, -- он повернулся к миссис. -- Я не думаю, что ребенок лежал в одеяле голым.
-- О, нет. На нем было даже слишком много одежды: свитерок, плисовая шапочка, такой же комбинезончик, рубашка, нижняя рубашка, прорезиненные штанишки, пеленка. И еще ботиночки.
-- А булавки еще были?
-- В мокрой пеленке. По-моему, он был в ней несколько часов. Я сменила ее до прихода доктора -- мне пришлось для этого воспользоваться наволочкой.
Я прервал ее:
-- Готов держать пари, если вас интересует мое мнение. Могу дать двадцать за то, что булавку к одеялу прикалывала женщина, но одевала его не она.
Никаких комментариев со стороны Вулфа не было. Он повернул голову, чтобы взглянуть на часы. До ленча оставался час. Затем, по-моему, он втянул носом весь воздух, который был в комнате -- а воздуха тут было достаточно много -- выдохнул его ртом и сказал:
-- От вас потребуется получить больше информации, гораздо больше, и мистер Гудвин сделает это так же хорошо, как и я. Мое дело -- выяснить личность матери. Но не доказывать с максимальной долей вероятности, что ваш муж был отцом ребенка. Так?
-- Но... конечно, если вы... нет, я просто скажу "да".
-- Прекрасно. Есть еще одна формальность -- задаток.
-- Конечно, -- она протянула руку к сумочке. -- Сколько?
-- Не имеет значения, -- он отодвинул от стола стул и встал, -- доллар, сотня, тысяча. У мистера Гудвина будет к вам много вопросов. Прошу меня извинить.
Он миновал дверь, ведущую в холл, и повернул налево к кухне. На ленч предполагалось мясо косули, запеченное в горшочках -- одно из небольшого количества яств, из-за которого у него с нашим поваром Фрицем существовали постоянные разногласия. Они были едины в вопросе использования свиного сала, анчоусного масла, кервеля, петрушки, лаврового листа, майонеза и сливок, а спор разгорался из-за лука. Фриц был за него, а Вулф категорически против. Все шансы были за то, что их беседа пройдет на повышенных тонах и, прежде чем перейти к разговору с миссис Вэлдон, я закрыл и без того звуконепроницаемую дверь, а когда вернулся к моему письменному столу, Люси Вэлдон протянула мне тысячу долларов.
2
В тот же день без четверти пять я находился на совещании в кухне Люси Вэлдон на Западной Одиннадцатой улице. Я стоял, опираясь на холодильник, и держал стакан молока. Миссис Вера Доуд -- кухарка, которая, судя по ее габаритам, съедала все, что готовила, сидела на стуле. Это она снизошла к моей просьбе о молоке. Мисс Мэри Фолтц -- служанка в форменном платье -была, несомненно, весьма привлекательна лет десять назад, но и теперь еще не оскорбляла глаз. Она стояла напротив меня, спиной к раковине.
-- Нуждаюсь в помощи, -- сказал я и отпил молоко.
Я не пренебрег разговором с Люси Вэлдон перед ленчем, но нет необходимости вспоминать обо всем, что я записал -- приведу лишь некоторые записи, которые я сделал с ее слов: нет ни одного человека, который ненавидел бы ее или имел повод, чтобы подстроить грязную шутку -- обременить подкидышем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42