Попасть в ванную комнату можно было прямо из спальни Рене. Маркиз лежал в ароматной воде и думал, как, впрочем, всегда, что удобства и комфорт, если уж быть честным, всегда стоят затраченных денег.
Он вышел из воды и вытерся пушистым полотенцем. На столике он заметил бритвенный прибор в кожаном футляре. Бритва была с рукояткой из слоновой кости, точно такая, какой он обычно пользовался. До чего внимательны и предусмотрительны француженки, подумал он тогда, обо всем позаботятся. Как мило, что Рене подумала о нем, приобрела для него вещицу, которая может понадобиться. Ну, коли так все сложилось, маркиз побрился. Он обычно делал это сам, как и Наполеон Бонапарт, хотя большинство аристократов пользовались услугами камердинеров или цирюльников.
Сейчас же он вспомнил, что, когда снова зашел в ванную комнату, бритва исчезла. Но тогда он не обратил на это внимания. Так же, как не придал сначала никакого значения тому, что сказала провожавшая его служанка:
— У нас осталось совсем мало шампанского и кларета, милорд.
— Хорошо, я прослежу, — рассеянно ответил маркиз и подумал, что утром надо будет дать указания управляющему.
Сейчас он припомнил также, что совсем недавно отослал в Челси достаточное количество напитков. Рене же в отличие от многих других актрис пила очень мало. Во время ужина с маркизом она едва выпила два бокала шампанского, как всегда повторяя при этом, что предпочитает экзотические ликеры.
В душе маркиза бушевала гроза. Нет, он не винил Рене за ее новое увлечение, ведь он сам не вспоминал о подруге больше месяца. Но теперь стало понятно, отчего она была так любезна, так предупредительна и мила, так громко радовалась его приходу и много раз повторяла, что несказанно счастлива видеть его. И все лишь из-за того, что совесть ее была нечиста! Ведь считалось так: раз женщина стала признанной любовницей, то мужчина, который дает ей дом, оплачивает все расходы и, кроме того, предоставил в распоряжение экипаж, вправе рассчитывать, что все свои прелести и умения она прибережет для него одного.
Маркиз был слишком уверен в себе и никогда раньше не думал о том, что его могут обманывать. По крайней мере поводов для подозрений у него не было. Но теперь его надули, превратили в дурака. Наверное, многие мужчины оказывались в подобном положении, но для маркиза это ощущение было внове и, надо сказать, не доставило ему никакого удовольствия.
— Думаю, Дадждейл, — произнес он наконец после долгого молчания, — надо отправить мадемуазель Дюваль обычный чек с просьбой освободить дом в течение месяца.
Голос маркиза прозвучал ровно и невыразительно.
— Я прослежу, милорд, — кратко ответил мистер Дадждейл.
— Мне хотелось бы еще раз перечитать письмо из Ньюмаркета, — уже деловым тоном произнес маркиз, — вчера я не слишком внимательно изучил его. И еще есть несколько вопросов, которые я хочу решить вместе с вами.
— Сейчас я принесу письмо, — с готовностью сказал мистер Дадждейл.
Летти проснулась довольно поздно. Она сидела в кровати и завтракала.
До чего прекрасна жизнь в Осминтон-Хаусе, думала она. И одна из безусловных приятностей — эти роскошные подносы с изысканной едой. Все блюда были настолько вкусны, что каждый день начинался для Летти с небольшого праздника.
Мистер Дадждейл сразу предупредил обеих сестер, что маркиз не любит женское общество по утрам, и они с превеликой радостью согласились завтракать в своих комнатах.
Сейчас перед Летти стоял серебряный поднос с кистью крупного черного винограда из садов маркиза и персиком, который был больше, чем мячики, которыми играл Питер. Она приподнялась с подушек, чтобы налить себе чашечку ароматного кофе. Прекрасные белокурые волосы подчеркивали прозрачность и белизну ее кожи. Алексия вошла в комнату к сестре и снова порадовалась, какая же та красавица.
— Как ты спала, дорогая? — заботливо спросила она.
— Так крепко, что даже снов никаких не видела, — радостно защебетала Летти. — Вчера я думала, что вовсе не засну, — так была взволнована. Но, представляешь, едва успела донести голову до подушки — и все. Больше ничего не помню. Пришла в себя — г — уже утро!
Голос Летти звучал так радостно, так необычно, и Алексия поняла: случилось нечто необычное.
— Что же могло тебя так взволновать, милая? Летти ответила не сразу, потому что рот ее был занят виноградом. Алексия присела на краешек кровати.
— Мне кажется, ты что-то скрываешь от меня, — мягко, но настойчиво переспросила она.
— Мне и в самом деле надо кое-что рассказать тебе, — будто нехотя согласилась Летти, — только давай я сначала закончу завтрак.
Алексия терпеливо ждала. Она с любовью смотрела на сестру и думала, что день ото дня та становится все краше и краше. Это все потому, решила Алексия, что она правильно питается и у нее все время отличное настроение. Потом она вдруг с ужасом представила, что сезон балов подходит к концу, а Летти так и не удалось найти достойного жениха, и ей придется вместе со всеми возвращаться в убогий и скучный Бедфордшир… Нет, такого допустить нельзя! Ни в коем случае! Надо приложить все усилия и сделать все возможное, чтобы такого не произошло. Да, все же, несмотря на радости новой жизни и открывшиеся возможности, на душе у Алексии было очень тревожно.
Наконец Летти отложила в сторону вилку и нож.
— Какая вкуснота! — с удовольствием воскликнула она. — Ну а теперь я займусь персиком. Хочешь половинку?
— Нет, спасибо, я уже съела такой, — улыбнулась Алексия. — Я просто сгораю от нетерпения, что за историю ты собираешься мне рассказать.
Летти взяла персик с блюда и принялась очищать с него кожицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44