газеты лежали перед ними на специальных подставках так, чтобы удобно было читать.
— Все газеты только и говорят, что о Делосе, причем в самых восторженных выражениях, — заметил лорд Яксли, увидев графа, входящего в залу. — Они восхищаются им, называют его вторым Эклипсом; думаю, это должно тебе понравиться.
Не отвечая, граф прошелся вдоль ряда аппетитных, дымящихся блюд и закусок, стоявших на столике у стены. Несколько лакеев ожидали, пока он сделает выбор, чтобы тут же броситься выполнять приказания.
Выбрав наконец блюдо по своему вкусу, граф уселся за длинный, накрытый белоснежной скатертью стол, и дворецкий, почтительно наклонившись к нему, тихо спросил, какой напиток он предпочитает — чай, кофе или пиво.
Граф заказал кофе, заметив, что остальные выбрали пиво, за исключением одного из владельцев скаковых лошадей, который уже с утра пил брэнди.
— Как ты полагаешь, чем кончится первый заезд? — спросил лорд Яксли.
Он всегда бывал не в меру разговорчив за завтраком, и это часто вызывало раздражение других мужчин.
— Думаю, первой придет лошадь лорда Дерби, — ответил граф, впервые открыв рот с тех пор, как вошел в столовую.
— Я так и знал, что ты это скажешь, — заметил лорд Яксли. — А вот некоторые газеты утверждают, что лучше ставить на Поучера.
— Я видел его на скачках в Донкастере, — вмешался в их разговор владелец скаковой лошади. — Мне лично кажется, что он не слишком вынослив, хотя на коротких дистанциях ему, может, и удастся выйти победителем.
Лорд Яксли как раз собирался поговорить о достоинствах других лошадей, участвующих в скачках, как в столовую вошли новые гости; среди них были лорд Джордж и лорд Пальмерстон.
Оба они сердечно поздоровались с графом; это горячее, искреннее приветствие должно было означать, что они уже начисто забыли о том злосчастном эпизоде, свидетелями которого невольно явились прошлой ночью.
Лорд Яксли вовлек лорда Джорджа в бесконечную дискуссию о том, справедливо или нет обвинили вчера одного из участников последнего заезда, что он якобы пытался оттеснить соперников с беговой дорожки и вывести их из состязания; их затянувшийся спор был на руку графу — по крайней мере, он мог сосредоточиться и попытаться прочитать лежавшую перед ним газету. Граф в молчании закончил свой завтрак.
Выпив вторую чашку кофе, он собирался уже подняться из-за стола, когда к нему подошел дворецкий.
— Простите, милорд, но ее светлость хотела бы поговорить с вами. Она просит вас ненадолго подняться в ее будуар.
— Через минуту я буду к ее услугам, — ответил граф.
Дворецкий распахнул перед ним дверь и проводил вверх по лестнице, а затем и по коридору в ту часть дома, где располагались личные апартаменты леди Чевингтон.
По дороге граф размышлял, не следует ли прямо обвинить ее в том, что все происшедшее прошлой ночью было подстроено ею умышленно? Потом он подумал, что это бессмысленно и у него все равно ничего не вышло бы, кроме некрасивой сцены.
Ему было ясно, что леди Чевингтон отречется от всего и заявит, что понятия не имела о намерениях своей дочери.
Она может доказать это тем, что ожидала ее к обеду и была уверена, что Калиста спустится к гостям и примет участие в танцах.
Только в самую последнюю минуту дочь сообщила ей, что чувствует себя плохо и не сможет спуститься, но ей в это время нужно было занимать многочисленных гостей, и она никак не могла бы подняться к Калисте до тех пор, пока бал не закончился и общество не начало расходиться.
Нет, подумал граф, ничего не остается, как только принять все происшедшее с милой улыбкой и дождаться того момента, когда можно будет обсудить все это с Калистой.
Дворецкий распахнул перед ним дверь и ввел его в будуар леди Чевингтон.
Комната была такая, какой и ожидал увидеть ее граф, — благоухающая цветочными ароматами, изысканно, со вкусом обставленная, вся выдержанная в нежно-голубых тонах, служивших прекрасным фоном для светлых золотистых волос и бело-розового цвета лица ее светлости. . По стенам были развешаны великолепные картины кисти французских художников, а одного взгляда, брошенного графом на безделушки, стоявшие на столиках, было достаточно, чтобы понять, что леди Чевингтон собрала здесь такие сокровища, о которых мог только мечтать какой-нибудь знаток искусства и коллекционер.
Хозяйка этого будуара в утреннем платье из тонкого полупрозрачного муслина, обшитого кружевами, мягкими складками обтекавшего ее стройную фигуру, сидела у своего секретера.
Заслышав шаги графа, она встала. Она молча ждала, пока дворецкий выйдет и прикроет за собой дверь, потом сказала:
— Я попросила вас прийти ко мне, милорд, поскольку случилось кое-что весьма неприятное и непредвиденное.
Граф удивленно, выжидательно приподнял брови.
— Калиста сбежала!
Это было совсем не то, что граф ожидал услышать, и он стоял, ошеломленный, не веря своим ушам.
— Сбежала? — с недоумением повторил он. — Куда?
— Не имею ни малейшего понятия, — ответила леди Чевингтон. — Мне известно только, что она оседлала своего Кентавра и выехала из дома рано утром на рассвете.
— А не могла она поехать к каким-нибудь своим друзьям?
— Маловероятно. Впрочем, я уже послала грума в одно имение по соседству, где живет единственная подруга, с которой Калиста поддерживает близкое знакомство, но я почти уверена, что там никого нет сейчас. По-моему, их семья недавно уехала. Так или иначе, не думаю, чтобы Калиста обратилась к ним за помощью.
— Вы считаете, что ей нужна чья-то помощь? — спросил граф, переходя в наступление.
— Я подумала, не говорила ли она с вами о чем-нибудь, что могло бы натолкнуть нас на мысль, где она могла укрыться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67