Официант!
Гардения взглянула на свое платье и ахнула.
— Наверное, мне следует сходить в уборную.
— Конечно, конечно, — согласился лорд Харткорт. — Там вам помогут привести себя в порядок.
Гардения поднялась со стула и прошла в уборную, располагавшуюся правее кухни. Женщина средних лет встретила ее у двери и предложила свою помощь.
— Я плохо себя чувствую, мадам, — пробормотала Гардения по-французски. Ее лицо выглядело болезненно бледным, и женщина помогла ей добраться до стула и сесть.
— Может, принести вам немного бренди, Ma'm'selle? спросила она.
Гардения вяло кивнула.
Несколько глотков горячительного напитка придали ей сил.
Ее щеки порозовели.
— Мне необходимо отсюда уйти, мадам, но так, чтобы Monsieur об этом не узнал, понимаете? — сказала она. — Со временем ему, конечно, все станет понятно…
Женщина кивнула. Выполнять странные просьбы посетителей давно вошло в ее каждодневные обязанности.
— Через ту дверь вы можете выйти во двор, Ma'm'selle.
Сверните налево и увидите стоянку для наемных экипажей.
— Большое вам спасибо, — произнесла Гардения, поднимаясь со стула и доставая из сумочки купюру в пять франков.
Взяв деньги, женщина просияла.
— Я ничего не скажу вашему Monsieur, — заверила она. — Он узнает о том, что вы ушли, только когда сам о вас спросит.
— Вы очень добры, — с искренней признательностью ответила Гардения и поспешно выбежала из здания через дверь в дальней стене.
Внутренний двор был переполнен ящиками из-под вина, мусорными баками и бездомными кошками.
Гардения быстро пересекла его, свернула налево и без труда нашла стоянку для наемных экипажей. Она была пуста.
Лишь через несколько минут к ней подъехала древняя коляска, запряженная не менее древней клячей. Гардения велела извозчику отвезти ее к дому графини де Мабийон.
Лишь забравшись в экипаж и усевшись на сиденье, она прижала ладони к щекам и принялась обдумывать ситуацию, в которой оказалась.
Ее сердце нестерпимо болело, как от удара кинжалом, и она прекрасно понимала, что эту боль причинила ей отнюдь не Анриэтта, а лорд Харткорт.
«Какая я глупая, какая наивная! Решила, что вот-вот выйду замуж по любви! — размышляла она, глотая то и дело подступавший к горлу ком. — И почему мне не пришло в голову, что лорд Харткорт, высказывая желание заботиться обо мне, вовсе не думает о законном браке?
Наверное, все дело в моем воспитании, в том, что мама и папа готовили меня совсем к иной жизни. В том, что я росла в другой среде, в окружении других людей…»
Она вспомнила роскошную Анриэтту и сравнила с ней себя.
И поняла, что бывшая подруга лорда Харткорта права: он устал бы от своей новой пассии буквально через несколько недель и тоже отделался бы от нее, как от пришедшей в негодность вещи.
Она осознала вдруг, что дом, в который лорд Харткорт обещал переселить ее позднее, был домом, где сейчас еще жила Анриэтта, и почувствовала себя настолько униженной, что едва не расплакалась.
Закрыв глаза, она медленно покачала головой, будто желая очиститься от грязи, в которую по неосторожности наступила.
Ей вспомнилось, каким словом назвала продажная Анриэтта ее тетю, и голова у нее пошла кругом.
«Неужели тетя действительно пала настолько низко? — думала она. — Неужели в этом городе порочны и развращены абсолютно все?»
В ее памяти одно за другим всплыли высказывания бывавших в доме тети мужчин, и она вдруг поняла, что в силу своей неискушенности понимала их абсолютно не правильно. Сейчас смысл всех произнесенных ими слов дошел до нее с ужасающей ясностью. Неудивительно, что тетины гости смело бросали на нее косые взгляды, что останавливавшиеся с ними в парке джентльмены рассматривали ее настолько откровенно, что она чувствовала себя обнаженной.
Ее охватило безудержное желание сегодня же уехать из Парижа, вернуться на родину, поселиться среди приличных людей и начать новую, достойную жизнь. Но от этой затеи пришлось тут же отказаться — на поездку и проживание где бы то ни было в другом месте она не имела денег.
Когда разбитая коляска остановилась у дома Мабийон, к ней поспешно подошел лакей и, открыв дверцу, помог Гардении спуститься на землю.
— Заплатите, пожалуйста, извозчику, — попросила она и уверенно зашагала вверх по лестнице, внезапно решив, что сейчас же направится к тете и заведет с ней откровенный разговор.
Сердце подсказывало ей, что люди не зря говорили о герцогине столько ужасных вещей, но она хотела услышать подтверждение им от самой тети. Допускать ошибку за ошибкой по причине своей неопытности и своего неведения становилось для нее невыносимым.
В холле ей навстречу вышел дворецкий.
— Где ее светлость? — спросила Гардения, не узнавая собственного голоса. Он прозвучал слишком резко.
— Ее светлость в своей комнате, — ответил дворецкий. — Она велела, чтобы машина ждала ее у дома в час сорок пять. — Он взглянул на часы. — А сейчас только час сорок.
— Я поднимусь к ней, — пробормотала Гардения, обращаясь больше к себе, нежели к дворецкому.
Как только она коснулась рукой поручня, со стороны парадного до нее донесся знакомый голос Бертрама Каннингхэма.
— Я хотел бы срочно увидеть мисс Уидон.
— Извините, но я занята, — громко и подчеркнуто холодно крикнула Гардения, поворачивая голову. Теперь она понимала, к чему так настойчиво склонял ее этот Бертрам, и была зла на него не меньше, чем на всех остальных.
Берти подскочил к ней и схватил за руку.
— Не упрямьтесь, я пришел к вам по крайне важному делу.
Не успела Гардения опомниться, как он буквально силой потащил ее в библиотеку. А закрыв за собой дверь, выпалил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73