Я сообщил вам об этом в записке. Надеюсь, вы ее получили.
— Вы слишком серьезно относитесь к делам, — ответила Лили де Мабийон, сияя. — Мистер Каннингхэм! Как хорошо, что вы тоже пришли! Как поживаете?
Она положила руку на запястье Бертрама.
— Гардения весь вечер помогает мне встречать гостей. Наверное, устала. Потанцуйте с ней, лорд Харткорт. Музыканты меня не простят, если никто из присутствующих не оценит по достоинству их музыку. А вы, мистер Каннингхэм, проводите меня, пожалуйста, к столу. Я ужасно хочу пить.
Ни один из мужчин, естественно, не осмелился ей возразить.
Лорд Харткорт протянул Гардении руку и с обычной серьезностью произнес:
— Что ж, давайте потанцуем, мисс Уидон.
А Бертрам Каннингхэм повел хозяйку к столу у противоположной стены.
Когда лорд Харткорт положил руку на талию Гардении, она смущенно подняла голову и взглянула ему в глаза.
— Надеюсь, что не наступлю вам на ноги, — пробормотала она. — Мама учила меня танцевать, но возможностей подкреплять свои умения практикой мне выдавалось крайне мало. Не сердитесь, пожалуйста, если я покажусь вам неуклюжей.
— Не покажетесь, уверяю вас, — ответил лорд Харткорт.
Гардения тут же поняла, что ее партнер прав. Он танцевал свободно и просто, поэтому скользить за ним по полу в такт музыке оказалось несложной задачей.
Проведя Гардению несколько раз по кругу, лорд Харткорт слегка нахмурился.
— Вам не кажется, что здесь ужасно душно? — спросил он, наклоняя голову. — И слишком много цветов. Я уже задыхаюсь от изобилия ароматов. Может, выйдем на балкон, подышим свежим воздухом?
— Да, конечно, — с готовностью ответила Гардения, глядя туда, где в стене среди стройного ряда окон в белых рамах зиял проем открытой двери, ведущей на балкон.
Они вышли.
Дул освежающий ветерок, и, вдохнув полной грудью, лорд Харткорт произнес:
— Здесь гораздо лучше. У французов в домах всегда слишком жарко.
— Но моя тетя — англичанка, — возразила Гардения.
— О да, простите меня, — извинился лорд Харткорт. — Я частенько об этом забываю, наверное, потому что она носит французский титул.
Гардения понимающе кивнула и обхватила руками в белых перчатках металлические перила.
Ветви деревьев в саду, покрытые юной весенней листвой, мягко колыхались на ветру. За ними виднелись огни вечернего Парижа.
— Вам нравится эта вечеринка? — поинтересовался лорд Харткорт.
— Очень веселая, но несколько странная, — честно призналась Гардения.
— Вы очень изменились. — Лорд Харткорт тоже приблизился к балюстраде и обвел Гардению внимательным взглядом. — Ваше платье совсем не похоже на то, в котором вы Приехали.
— Тетя Лили так добра. — Глаза Гардении засияли. — Она возила меня в салон мсье Ворта.
— Да, я об этом слышал.
— Только вообразите себе: он сшил для меня это платье за двадцать четыре часа! Просто невероятно!
— Наверное, вы ему понравились, — ответил лорд Харткорт задумчиво. — Насколько я знаю, мсье Ворт берется за срочные заказы лишь в двух случаях: если питает к клиенту какие-то особые чувства и если считает, что в его изделии человек будет выглядеть совершенно необычно.
— Я выгляжу совершенно необычно?
Гардения кокетливо улыбнулась.
Насмотревшись на поведение присутствующих женщин, она почувствовала, что смотрится чрезмерно сдержанной и чопорной, поэтому и позволила себе эту незначительную вольность.
— Вы выглядите восхитительно, — ответил лорд Харткорт. — Как вам нравится мистер Каннингхэм?
Гардения никак не ожидала такого вопроса. Поэтому расширила от изумления глаза.
— Как мне нравится мистер Каннингхэм? — повторила она. — Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Все вы прекрасно понимаете, — пробормотал лорд Харткорт. — Но ваша тетя усиленно старается не дать ему возможности к вам приблизиться.
— Тетя Лили не позволила мне ехать на прогулку без сопровождающей дамы. И абсолютно правильно сделала, — ответила Гардения, гордо приподняв подбородок. — Я сама во всем виновата. Мне следовало сразу дать мистеру Каннингхэму понять, что я не приму его приглашение. Я не сделала этого лишь потому, что не знала принятых во Франции правил. Подумала, они не столь строгие, как в Англии.
Лорд Харткорт усмехнулся.
— Вы же знаете, что все эти правила — никому не нужное притворство. А мой кузен — человек замечательный. Добрый, щедрый. Искренне советую вам позволить ему показать вам Париж одним из первых.
— У меня такое впечатление, что все хотят показать мне Париж первыми, — сказала Гардения.
Лицо лорда Харткорта напряглось.
— У бедного Берти уже появился соперник, вы на это намекаете? — спросил он.
Гардения не совсем поняла, о чем речь.
— Видите ли, мне кажется, что тетя собирается сама открыть для меня этот город. — Она печально вздохнула. — Очень жаль, что у нее нет детей, хотя бы одного ребенка. Устраивать праздники для друзей — это, конечно, очень хорошо, но гораздо приятнее собираться в кругу семьи.
Лорд Харткорт ничего не ответил.
Через некоторое время Гардения повернула голову и мечтательно посмотрела на него.
Ее глаза на небольшом лице выглядели сейчас просто огромными. В них отражались чистота и непорочность.
Лорд Харткорт неожиданно протянул руку и коснулся пальцами ее подбородка.
— Ответьте мне на один вопрос: вы на самом деле такая дурочка или всего лишь притворяетесь?
Задыхаясь от негодования. Гардения метнула в лорда Харткорта убийственный взгляд. Она уже собралась ударить по его руке и заявить ему, что никто и никогда не осмеливался называть ее дурочкой. Но какая-то неведомая сила вдруг помешала ей это сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73