— Мири? — шепотом окликнул он ее. А потом уже громче: — Мири!— Я здесь.И что она будет делать, если что-то все-таки не так? После своего блефа, когда она пообещала, что не допустит, чтобы с ним случилось что-то плохое…Но на его лице она прочла радость, и когда он заговорил снова, то это прозвучало почти песней торжества:— Мири, все на месте! Все в порядке! Они сюда не заходили!— Ты счастлив? — по-идиотски спросила она, чуть не захлебнувшись собственной радостью и не вполне понимая, что происходит.Казалось, он готов расхохотаться.— Давай не будем преувеличивать… Секунду… — Наступило долгое молчание. — Сейчас я засну, — проговорил он потом, — и настроюсь на то, чтобы завтра начать сеанс Л-апелеки. Большое помещение, шатрез, если можно. А если не получится, я буду танцевать на улице.— И бедняге Хакану придется объяснять соседям, что еще вчера ты был в полном порядке, а потом вдруг сбрендил? Я найду тебе какое-нибудь место под крышей. И не тревожься насчет корабля. Считай, что он уже на орбите.— Да, Мири.— Нахал.Невольно улыбнувшись, она выпрямилась и секунду стояла, глядя на него.Его грудь поднималась и опускалась в ритме отдыха, тело было расслаблено, лицо помолодело… Лицо мальчишки, который крепко спит.Она осторожно проверила новую картинку, возникшую у нее в голове, и спустя несколько мгновений смогла успокоиться. Она уже не была так взвинчена, как в начале дня, когда она решила прийти сюда и поговорить с ним лицом к лицу. «Может, все получится, Робертсон», — подумала она и бесшумно вышла, постаравшись плотно прикрыть за собой дверь. Вандар «Покой Хеллина»
Когда Мири вошла в кухню, Хакан поднял голову и, заглушив ладонью струны, отложил гитару в сторону.— Как Кори? — спросил он почти мягко.— Лучше, — сказала она, плюхнувшись на стул, который придвинула ей Кем. — По-моему, лучше. Он… заснул.— Хорошо, — пробормотал Хакан. Чуть подавшись вперед, он заглянул ей в лицо. — В Порлинте не холодно, Мири. Он близко к экватору, так что там почти не бывает снега.Она недоуменно моргнула, а потом наклонила голову почти так же торжественно, как это делал Кори:— Спасибо, Хакан. Я постараюсь запомнить.— Не за что. — Он сел прямее. — Хочешь вернуться к фру Бригсби? Я могу тебя отвезти.— Завтра, — тихо уточнила Кем.Мири быстро придвинулась к нему и прикоснулась к его руке, одновременно улыбнувшись девушке.— Хакан, еще раз спасибо тебе. Но было бы лучше… Ты не знаешь места — большого, пустого места… которое Кори мог бы занять на пять дней — или шесть? Если знаешь, то ему надо идти туда. А мне завтра надо пойти еще куда-то, а потом я вернусь к фру Бригсби.Встретив непонимающий взгляд Хакана, Мири покусала губу и сделала новую попытку:— Сражаться Кори было трудно — он пошел только потому, что он мне нужен…— Кори был в Джилле! Как он узнал, что он тебе нужен? Он вбежал в магазин, попросил, чтобы я отвез его домой…Мири почувствовала острое желание сделать добрый глоток кинака и спрятаться где-нибудь с книгой, но вместо этого она мысленно расправила плечи.— Вы с Кем будете вместе достаточно долго — будете чувствовать, когда с другим плохо.— Это правда, милый, — сказала Кем. — Но зачем Кори большое пустое помещение? Если у него депрессия после боя, то не лучше ли ему быть с тобой?— Только после того, как он… — Она вздохнула и услышала досадливый возглас Вал Кона: «На этом языке ничего нельзя объяснить!» — Он должен… упражняться, чтобы тело и мысли бежали вместе.Она резко развела руки, мысленно посылая к черту слезы, которые снова навернулись ей на глаза.— Хакан, я не хорошо объясняю, и мне жаль… Вам с Кори пришлось сражаться, и это я виновата!— Ты виновата? На тебя напал отряд бассиланских повстанцев, и ты в этом виновата? Мири…— Милочка, ты совсем не виновата, — начала было Кем, но Мири прервала их уверения:— Виновата! Потому что один вышибает дверь, входит и наставляет на меня ружье. Боррил прыгает, и тот человек бьет его ружьем. Боррил снова прыгает, и я отнимаю у него ружье, убиваю его. Входит еще один человек, и я стреляю в него. Я дура, понимаете? Я думаю, они бандиты, их пять или шесть. Ружье — оно плохое, ржавое, нечищеное. Я думаю, что могу остаться и сражаться…— Остаться и сражаться? — вопросил Хакан. — С шестью вооруженными мужчинами?— Хакан, если их шесть, двух я уже убрала — проблема не такая страшная. Но третий мужчина — он не идет искать своих товарищей. У этого… большое ружье… и я вижу, как он его ставит, и вижу за ним других, и понимаю, что я дура и бежать некуда. У меня это плохое ружье. У меня нож, но я не Кори, который умеет ножом. Я тревожусь — Кори приходит и приводит тебя… и оба не солдаты! Я виновата, Хакан. Мне надо было взять Боррила и бежать.— Кори убил много солдат, Мири. И я тоже убил нескольких.— Кори сказал — трех. — Она нахмурилась. — Хакан, почему у тебя ружье?— А? — Он растерянно моргнул. — Я… Ну, это охотничье ружье, на…— Охота? Почему ты охотишься? Нет магазинов? У тебя не хватает денег купить еду?— Ну, ведь…— Ты не должен был стрелять в тех людей из такого ружья! — воскликнула она. Заметив, как лицо его исказилось от боли, она резко метнулась вперед и схватила его за плечи. — Хакан, ты был очень смелый. Может, ты спас мне жизнь. В бою разве скажешь? Теперь ты что-то узнал. Ты узнал, что можешь убивать людей. Ты узнал, как ты себя потом чувствуешь. — Она отодвинулась и выпустила его плечи. — Может, тебе надо отдать ружье.— А как же ты?Он говорил хрипло, и на его лице еще видна была тень обиды.— Я? Я долго была солдатом, Хакан. Солдаты не ломают двери и не убивают людей. Солдаты приходят, говорят, что захватили это место, просят людей уйти и дают им сопровождение, если противник близко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113