— Вот что я тебе скажу, босс: сначала я пойду прогуляюсь. Попробую приструнить это мое возбуждение. Скажи Хакану, что я вернусь минут через десять, ладно?— Ладно.Он нежно пожал ей руку и собрался было идти, а потом, испытывая непонятное беспокойство, обернулся — и успел увидеть, как она скрылась к толпе, направляясь к выходу.Женщина-землянка остановилась. Ее внимание, похоже, привлекли примитивная радиотрансляционная станция и поезд, в котором она размещалась. Тиль Фон сиг-Алда задержался на некотором расстоянии от нее, в неприятной близости от дымной жаровни. Он наблюдал за своим объектом и размышлял.Контур рекомендовал действовать прямо, давая девяносто девять процентов вероятности того, что в настоящий момент землянка не находится под воздействием наркотика. И действительно — исполнение, которое он только что слышал, несмотря на его грубый и варварский характер, недоступно для человека, чье сознание замутнено «облаком». Сиг-Алда шагнул вперед.Как только он поравнялся с землянкой, она повернулась — и широко раскрыла глаза. Он поклонился — не слишком низко, но достаточно, чтобы польстить и сбить с толку.— Добрый день, — очень мягко произнес он на земном. — Вы — Мири Робертсон, не так ли?Ее глаза и лицо выразили настороженность. Поза говорила о недоумении и нерешительности. Сиг-Алда улыбнулся, радуясь тому, что ее так легко читать.— Угу, — сказала она, и ее голос оказался решительным и красивым. — А кто вы?— Друг вашего нанимателя, — непринужденно ответил он. — Отмечено, что вы превосходно охраняли его при обстоятельствах, которые были как сложными, так и необычными. Теперь, когда ваши обязанности выполнены, а ваш наниматель возвращается домой, он прислал меня с этим подарком, который должен послужить знаком его уважения.Вытащив из кармана пакетик с синей точкой, он заметил, как расширились глаза землянки, услышал ее судорожный вздох и увидел, что бледная кожа побледнела еще сильнее. Он вложил пакетик ей в руку.— «Облако»?Красивый голос на этом слове вдруг охрип. Сиг-Алда серьезно кивнул.— Мы внимательно изучили ваши склонности, — проговорил он, отметив, что ее пальцы крепко стиснули пластиковый пакетик. — И когда пришло время выбирать подарок, я поделился моими сведениями о ваших вкусах, чтобы подарок обязательно был вам приятен. Надеюсь, что вы позволите себе ему радоваться и примете благосклонно.— Конечно. — Ее голос потерял всякую выразительность. Она смотрела на него сверкающими серыми глазами — и, несомненно, рвалась отведать то, что так яростно сжимала в руке. — Большущее спасибо.— Рад служить, — сказал он ей и снова поклонился.Когда он уходил, она все еще смотрела на него своими сверкающими глазами, а пакетика в стиснутом кулаке даже не видно было. Вандар Ярмарка
В репетиционном зале было жарко, и Вал Кон постарался сесть как можно дальше от очага в углу. Он натягивал на мандолетту новые струны и слушал болтовню Хакана.— Мы могли бы, — говорил его молодой напарник, — просто сыграть те вещи, которые они дисквалифицировали. Ну, не четвертую, конечно, а первые три. Только мне страшно не хочется этого делать, чтобы не испортить впечатления от той баллады Мири, о Розовом Венке. — Он удивленно покачал головой. — А она еще говорила, будто не может выступать перед залом! Да я могу спорить, что там не осталось никого, кто бы не прослезился! Готов поставить мою долю призовых!— Если мы получим призовые, — пробормотал Вал Кон. — Быть может, надо составить новое выступление и начать его той песней, из-за которой нас дисквалифицировали.— В этом что-то есть, — задумчиво протянул Хакан.А потом он встал, широко улыбнулся, раскинул руки и крепко обнял Кем на глазах у всех окружающих. Кем ответно обняла его, отказываясь смотреть на потрясенные лица вокруг. Вал Кон покачал головой и сказал себе, что они с Мири плохо повлияли на Хакана и его подругу.Он взял последнюю струну, закрепил, продел в ушко колка и начал осторожно его заворачивать. И…Струна лопнула в его неловких похолодевших руках, на лбу выступил пот, в груди поднялась волна ужаса. С неровно бьющимся сердцем он уронил мандолетту. На глазах у него выступили слезы.— Кори!Вал Кон поднял голову, с трудом проглотив вскрик. Над ним склонился Хакан.— Что с тобой, Кори?Вал Кон сделал глубокий вдох, прошел по «Радуге» и неуверенно улыбнулся своим собеседниками:— Нервы. Наверное, Хакан. Я выйду и… и немного подышу.Хакан неуверенно нахмурил лоб.— Если хочешь, я выйду с тобой. Ты что-то неважно выглядишь, старина.— Мири… Мири скоро придет.Он почти неуклюже встал на ноги, схватил свою куртку и, запинаясь, пошел через набитую людьми комнату. Хакан посмотрел на Кем, а потом наклонился за мандолеттой.Вал Кон привалился к стене из необструганных досок и наполнил легкие холодным как сталь воздухом. Всплеск паники немного угас, оставив после себя липкий осадок отчаяния. Вал Кон сосредоточил свой внутренний взор, пытаясь найти источник этих ощущений — и нашел его почти сразу же.Он распространялся от мелодии, которая была Мири.На этот раз ужас был его собственным, но Вал Кон хладнокровно отстранился от него и стал сосредоточенно искать, в каком направлении от него сейчас находится Мири. Песня потянула его на север, и он быстро зашагал, почти не замечая людей, мимо которых ему приходилось проталкиваться и которых надо было обходить.Он свернул за угол, уже почти бегом минуя немногочисленных посетителей ярмарки, огибая пустые лавки ремесленников. Он ничего вокруг не замечал: все его внимание было сосредоточено внутри, где отчаяние заледенело в нечто более страшное и безымянное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113