— Я… Наверное, это глупо. Просто мне показалось, будто ты пытаешься от меня… спрятаться, что ли.— Правда? — Он повернулся на пуфе так, чтобы смотреть ей прямо в лицо. — Я твой друг. И твой напарник. И твой спутник жизни. Я тебе неприятен, Мири?— Неприятен? — Она явно удивилась, а потом резко поменяла позу, усевшись на пуф верхом лицом к Вал Кону.Выражение ее лица было совершенно открытым, так что он прочел ее ответ прежде, чем она произнесла его вслух.— Я люблю тебя так сильно — до боли. Так сильно, что стараюсь об этом не думать, потому что мне страшно.Она стиснула зубы.Он осторожно протянул руку и нежно погладил по щеке.— Такой щедрый подарок, шатрез, для человека, которого ты не знаешь. — Он склонил голову. — И ты ведь знала меня достаточно хорошо, чтобы вступиться перед фру Трелу, чтобы она разрешила мне играть на рояле.— Откуда ты узнал?Мири смотрела на него с подозрением. Он снова погладил ее по щеке, потом провел пальцами по изгибам бровей.— Фру Трелу сказала мне об этом, чтобы я хорошо понимал, как сильно меня любят. — Его пальцы скользнули по ее скуле. — Ты так прекрасна…В его голосе слышна была боль изумления.Она осторожно убрала у него со лба непослушную прядь волос.— Вал Кон? — В полном молчании она всмотрелась в его лицо и глаза. Ему показалось, что она заглядывает в самую глубину его души, — и, испугавшись, он затаил дыхание. — Ты меня любишь, — проговорила она наконец очень тихо, словно это открытие было для нее новым.— Мири, — проговорил он, перейдя на самый интимный вариант низкого лиадийского и почти выпевая мелодичные слова, — ты моя мудрость и мой смех, песнь моего сердца, мой дом. Мой самый близкий друг, жена и любовь…Мири его не понимала: эти слова ничего для нее не значили, хотя он заметил, как она прослеживает песню его голоса. Он почти резко вскинул руки и погрузил пальцы в ее волосы, удерживая ее голову так, чтобы смотреть глаза в глаза. Сознательно сохраняя интонацию разговора с близкими, он стал искать безнадежно беспомощные земные слова.— Я люблю тебя, Мири. Ты — моя радость.Отпустив ее, он отодвинулся — и почувствовал вспышку сильнейшей радости, когда она взяла его за руку.— Спутники жизни — это значит именно то самое? — спросила она, слегка ему улыбаясь.Он приподнял бровь:— А что еще это могло значить?— Просто проверяю. — Она встала и потянула его за собой. — Давай ложиться. Спорим, сейчас уже за полночь. «Исполнение долга» — Присцилла, — спросила Лина с прямотой, на которую ей давала право давняя дружба, — разумно ли это?Та на секунду перестала расстегивать пряжку ремня и удивленно подняла брови.— Это необходимо, — сказала она и спокойно отложила ремень в сторону.Лина подавила вздох. Считая этот безумный шаг необходимым, Присцилла его сделает, согласится подруга ее страховать или нет.— Может, это можно отложить, — осмелилась предложить она, глядя, как Присцилла снимает брюки и аккуратно складывает их поверх рубашки, — до тех пор, пока Шан не вернется на корабль? Он ведь будет торговать только до местного заката, Присцилла. Ведь это же не настолько…Лина с самого начала заподозрила, что это предприятие не встретило одобрения у Шана йос-Галана — что не обещало ничего хорошего Лине Фаалдом, если ей придется найти его, чтобы сообщить: «Мой старый друг, твое сердце ускользнуло у меня на глазах, и сделала она это так, что Целитель не в состоянии последовать за ней и найти ее…»Присцилла улеглась на кровать и улыбнулась подруге:— Мне не грозит никакая опасность, Лина. Ведь ты же будешь со мной!Хрупкая женщина рассмеялась:— Да, безусловно! Мышь будет охранять льва.Присцилла кивнула, оставшись совершенно серьезной.— Кто же лучше с этим справится? Ты будешь внимательно наблюдать и не бросишься навстречу опасности, как это мог бы сделать другой лев. И останешься целой и невредимой и сможешь помочь. — Она снова улыбнулась, очень нежно. — Мудрая Лина.— Ха! — Лина отмахнулась от лестной похвалы. — Ну, уж если это необходимо, то делай — и побыстрее.— Да. Ты помнишь Слова, которые я тебе дала?— Конечно.Если у Лины появятся подозрения, что дело оборачивается плохо, ей велено было крикнуть слова: «Присцилла! Присцилла, иди домой!» Присцилла назвала их «словами сердца» и пообещала, что услышит их и вернется, каким бы большим ни было расстояние.«Да, драмлизы способны на чудеса», — подумала Лина, запечатлевая в памяти слова сердца.Лежащая рядом с ней Присцилла стала дышать медленнее и глубже, жилка у нее на шее пульсировала тревожно медленно. Взгляд Целительницы сообщил ей, что Присцилла Мендоса уходит в себя — настолько глубоко, что это должно было быть заметно даже на обычный взгляд.И внутренним взором Лина увидела, как странно плотная аура поднялась над спящим телом, а потом еще выше, к потолку каюты, оставляя за собой одну нить не тоньше шелковинки. Продолжая подниматься, аура прошла сквозь потолок и исчезла из поля зрения Лины.Отключиться от шума галактики оказалось легче, чем в прошлый раз. Искомый образ явился, как только удалось найти его ауру, сияющую среди огоньков поменьше наподобие сверхновой звезды в окружении обычных.Присцилла приближалась медленно, памятуя тот урок, который получила в прошлый раз из-за своей спешки. Не поддающееся измерению время ушло на то, чтобы преодолеть расстояние, которое одновременно показалось ей и очень большим — и всего лишь поворотом, который делаешь в постели, чтобы обнять лежащего рядом.Внезапно она оказалась очень близко, осторожно открыла тропу от себя к нему — и чуть было не отпрянула.Храмовое воспитание спасло ее от этой ошибки; необходимость заставила снова приблизиться и рассмотреть то, что там было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113