ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Публика, подписавшаяся в 1903 г. на «Ниву» чтобы ознакомиться основательно с Ч., испытывала даже после первых томов расположенного в хронологическом порядке собрания его сочинений известное разочарование. Если, однако, глубже и внимательнее присмотреться к рассказам Чехонте, то нетрудно и в этих наскоро набросанных эскизах усмотреть печать крупного мастерства Ч. и всех особенностей его меланхолического дарования. Непосредственной «юмористики», физиологического, так назыв. «нутряного» смеха тут не очень-то и много. Есть, правда, немало анекдотичности и даже прямого шаржу, в роде, напр., «Романа с контрабасом», едва ли есть у Чехонте хотя бы один рассказ, сквозь шарж которого не пробивалось бы психологическая и жизненная правда. Не умрет, напр., в действительности чиновник оттого, что начальник в ответ на его чрезмерно угодливые и надоедливые извинения за то, что он нечаянно плюнул в его сторону, в конце концов крикнул ему «пошел вон»; но забитость мелкого чиновника, для которого сановник – какое то высшее существо, схвачено (в «Смерти чиновника») в самой своей основе. Во всяком случае веселого в «юмористических» шаржах Чехонте очень мало: общий тон – мрачный и безнадежный. Перед нами развертывается ежедневная жизнь в всем трагизме своей мелочности, пустоты и бездушия. Отцы семейства, срывающие на близких всякого рода неприятности по службе и карточным проигрышам, взяточничество провинциальной администрации, интриги представителей интеллигентных профессий, грубейшее пресмыкательство перед деньгами и власть имущими, скука семейной жизни, грубейший эгоизм «честных» людей в обращении с «продажными тварями» («Анюта», «Хористка»), безграничная тупость мужика («Злоумышленник»), полное вообще отсутствие нравственного чувства и стремления к идеалу – вот та картина, которая развертывается перед читателем «веселых» рассказов Чехонте.
Даже из такого невинного сюжета, как мечты о выигрыше 75000 р. («Выигрышный билет»), Чехонте сумел сделать канву для тяжелой картины отношений размечтавшихся о выигрыше супругов. Прямо Достоевским отзывается превосходный рассказ «Муж», где на каких-нибудь 4 страничках во всем своем ужасе обрисована психология злобного, погрязшего в житейской скуке существа, испытывающего чисто физические страдания, когда он видит, что близкие ему люди способны забыться и на мгновение унестись в какой-то иной , радостный и светлый мир. К числу ранних рассказов Ч. относится и другой превосходный рассказ – «Тоска», на этот раз не только мрачный, но и глубоко трогательный: рассказ о том, как старый извозчик, у которого умер взрослый сын, все искал, кому бы поведать свое горе, да никто его не слушает; и кончает бедный старик тем, что изливает душу перед лошадкой своей. Художественные приемы Чехонте так же замечательны, как в позднейших произведениях Ч. Больше всего поражает необыкновенная сжатость формы, которая до сих пор остается основной чертой художественной манеры Ч. И до сих пор чеховские повести почти и всегда начинаются, и кончаются в одной книжке журнала. Относительно «большие» вещи Ч. – напр., «Степь» – часто представляют собой не что иное, как собрание отдельных сцен, объединенным только внешним образом. Чеховская сжатость органически связана с особенностями его способа изображения. Дело в том, что Ч. никогда не исчерпывает свой сюжет всецело и всесторонее. Будучи реалистом по стремлению давать неприкрашенную правду и имя всегда в запасе огромнейшее количество беллетристических подробностей, Ч., однако, рисует всегда только контурами и схематично, т. е. давая не всего человека, не все положение, а только существенные их очертания. Тэн у рассматриваемых им писателей старается уловить их faculte maitresse; Ч. это делает по отношению к каждому из своих героев и выдвигает в нем только то, что ему кажется в данном человеке характерным и преобладающим. Ч. почти никогда не дает целой биографии своих героев; он берет их в определенный момент их жизни и отделывает двумятремя словами от прошлого их, концентрируя все внимание на настоящем. Он рисует, таким образом, не столько портреты, сколько силуэты. Оттого-то его изображения так отчетливы; он всегда бьет в одну точку, никогда не увлекаясь второстепенными подробностями. Отсюда сила и рельефность его живописи, при всей неопределенности тех типов, которые он по преимуществу повергает своему психологическому анализу. Если к этому прибавить замечательную колоритность чеховского языка, обилие метких и ярких слов и определений, то станет очевидным, что ему много места и не нужно.
По художественной манере особое место занимает театр Ч. Как и повествовательные его произведения, драматическая деятельность Ч. распадается на два периода. Сначала он написал несколько истинно веселых вещей, из которых не сходят со сцены «Медведь» и «Предложение». Серьезные пьесы второго периода создались под несомненным влиянием Ибсена. Это пьесы «настроения» по преимуществу, в которых соответствующая игра актеров имеет почти решающее значение. «Три сестры», напр., в чтении совершенно не понравились и местами даже возбуждали смех. Таковы, в чтении постоянные комические восклицания сестер: «В Москву, в Москву», точно съездить в Москву и даже поселиться в ней – Бог весть какое счастье. Но в постановке московской труппы Станиславского «Три сестры» произвели огромнейшее впечатление, потому что те самые мелочи, часто даже простые ремарки, которые в чтении не замечаются и пропадают, были ярко подчеркнуты замечательно вдумавшейся в намерения автора труппою, и зрителю сообщалось авторское настроение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315
Даже из такого невинного сюжета, как мечты о выигрыше 75000 р. («Выигрышный билет»), Чехонте сумел сделать канву для тяжелой картины отношений размечтавшихся о выигрыше супругов. Прямо Достоевским отзывается превосходный рассказ «Муж», где на каких-нибудь 4 страничках во всем своем ужасе обрисована психология злобного, погрязшего в житейской скуке существа, испытывающего чисто физические страдания, когда он видит, что близкие ему люди способны забыться и на мгновение унестись в какой-то иной , радостный и светлый мир. К числу ранних рассказов Ч. относится и другой превосходный рассказ – «Тоска», на этот раз не только мрачный, но и глубоко трогательный: рассказ о том, как старый извозчик, у которого умер взрослый сын, все искал, кому бы поведать свое горе, да никто его не слушает; и кончает бедный старик тем, что изливает душу перед лошадкой своей. Художественные приемы Чехонте так же замечательны, как в позднейших произведениях Ч. Больше всего поражает необыкновенная сжатость формы, которая до сих пор остается основной чертой художественной манеры Ч. И до сих пор чеховские повести почти и всегда начинаются, и кончаются в одной книжке журнала. Относительно «большие» вещи Ч. – напр., «Степь» – часто представляют собой не что иное, как собрание отдельных сцен, объединенным только внешним образом. Чеховская сжатость органически связана с особенностями его способа изображения. Дело в том, что Ч. никогда не исчерпывает свой сюжет всецело и всесторонее. Будучи реалистом по стремлению давать неприкрашенную правду и имя всегда в запасе огромнейшее количество беллетристических подробностей, Ч., однако, рисует всегда только контурами и схематично, т. е. давая не всего человека, не все положение, а только существенные их очертания. Тэн у рассматриваемых им писателей старается уловить их faculte maitresse; Ч. это делает по отношению к каждому из своих героев и выдвигает в нем только то, что ему кажется в данном человеке характерным и преобладающим. Ч. почти никогда не дает целой биографии своих героев; он берет их в определенный момент их жизни и отделывает двумятремя словами от прошлого их, концентрируя все внимание на настоящем. Он рисует, таким образом, не столько портреты, сколько силуэты. Оттого-то его изображения так отчетливы; он всегда бьет в одну точку, никогда не увлекаясь второстепенными подробностями. Отсюда сила и рельефность его живописи, при всей неопределенности тех типов, которые он по преимуществу повергает своему психологическому анализу. Если к этому прибавить замечательную колоритность чеховского языка, обилие метких и ярких слов и определений, то станет очевидным, что ему много места и не нужно.
По художественной манере особое место занимает театр Ч. Как и повествовательные его произведения, драматическая деятельность Ч. распадается на два периода. Сначала он написал несколько истинно веселых вещей, из которых не сходят со сцены «Медведь» и «Предложение». Серьезные пьесы второго периода создались под несомненным влиянием Ибсена. Это пьесы «настроения» по преимуществу, в которых соответствующая игра актеров имеет почти решающее значение. «Три сестры», напр., в чтении совершенно не понравились и местами даже возбуждали смех. Таковы, в чтении постоянные комические восклицания сестер: «В Москву, в Москву», точно съездить в Москву и даже поселиться в ней – Бог весть какое счастье. Но в постановке московской труппы Станиславского «Три сестры» произвели огромнейшее впечатление, потому что те самые мелочи, часто даже простые ремарки, которые в чтении не замечаются и пропадают, были ярко подчеркнуты замечательно вдумавшейся в намерения автора труппою, и зрителю сообщалось авторское настроение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315