На размышление оставалось минуты три, не бол
ьше. Время остановилось. На самом деле он пролежал всего минуту после тог
о, как «Мерседес» умчался вслед за джипом. Но ему казалось, что прошло неск
олько часов.
Из оцепенения его вывели грохот и звон. Он вскочил, забыв о разбитом колен
е. Ему почудилось, джип вернулся, чтобы сделать контрольный выстрел. Но эт
о выпал из витрины манекен. Аккуратный молодой человек в спортивном кост
юме. Ему достались пули, предназначенные Ракитину. Он выпал не сразу, долг
о размышлял, переживал, сомневался. В его пустой голове под красивым гутт
аперчевым черепом тоже, вероятно, происходила какая-то напряженная мысл
ительная работа.
Никита, прихрамывая, рванул в проходной двор за магазином. Боль в колене у
тихла, как бы давая ему возможность уйти подальше от ужасного места. Пешк
ом он дошел до Сокола, поймал такси и доехал до Кропоткинской, до своего до
ма.
Наверное, все это было не правильно. Во-первых, не следовало убегать. Стои
ло дождаться оперативников, чтобы было заведено уголовное дело о покуше
нии на убийство. Во-вторых, если уж убежал, то не стоило ехать домой. Он ведь
не сомневался: они обязательно вернутся, и уж тогда доведут свою высокоо
плачиваемую работу до конца. Любой разумный человек прежде всего подума
л бы, куда ему скрыться.
Но разумные люди не наступают на собственные шнурки.

* * *

Федя Егоров постоянно видел перед собой лицо гуру. Узкие глаза казались
трещинами, сплошь черными, без белков. Сквозь трещины на плоском, смутном,
как зимняя луна, лице, наблюдала за Федей великая космическая пустота. Фе
дя сжимался в комочек, скатывался с больничной койки на пол, ноги его сами
сплетались кренделем. Он усаживался в позу лотоса, принимался покачиват
ься и мычать. Только тогда отпускал ужас, оставалась лишь тупая головная
боль.
Иногда Федя как будто просыпался. Это случалось ночью, когда никто его не
трогал. Он лежал с открытыми глазами, вытянувшись на жесткой койке. За реш
етчатым окном покачивались тени веток. Далеко за больничным забором ско
льзили редкие размытые огоньки.
В памяти мучительно медленно плыли неясные, легкие, будто вырезанные из
папиросной бумаги, силуэты. Тихо, расплывчато, как бы сквозь толщу воды, зв
учали голоса. Но эти голоса и силуэты принадлежали не сегодняшним людям,
не врачам и медсестрам, не соседям по палате.
Он не знал, что врачи называют это синдромом Корсакова. Все, что происходи
ло вокруг него здесь и сейчас, он не воспринимал как реальность. Настояще
е сразу исчезало из его сознания, как рисунок на песке, слизанный черным п
рибоем. Время для Феди остановилось. Сознание его зависло в пустоте. Пуст
ота была глухой, тяжелой и холодной, как намокший войлок.
Только изредка пробивался слабый далекий свет. Федя переживал заново ку
ски прошлого, выныривал наружу из бездны, и светились перед ним причудли
вые картинки: пыльный физкультурный зал, люди в белых простынях. Всегда в
такие минуты подташнивало, больно сжимался желудок. Федя не хотел есть, н
о тело его вспоминало мучительные голодные спазмы.
Гуру объяснял, как надо правильно питаться, чтобы чакры не закрывались, ч
тобы организм очищался, становился крепче и здоровей, наполнялся энерги
ей космоса. Оксана Егорова кормила сыновей пророщенными зернами пшениц
ы, размоченным в кипятке рисом без капли соли и масла.
Оксана давно заметила, что духовные мантры, магические тексты дают энерг
ии намного больше, чем пища телесная, особенно, когда повторяешь эти мант
ры регулярно, не ленишься, три раза в день садишься в позу лотоса и твердиш
ь, закрыв глаза: «Я верю гуру, моя сила в этой вере, без гуру у меня нет силы, г
уру знает, как жить вечно, я буду жить вечно, если слушаюсь гуру, меня не буд
ет, если я нарушу закон великой пустоты, я пыль в пустоте, я люблю гуру…» И т
ак далее.
Целительные мантры были длинными, однообразными, поначалу запоминалис
ь трудно, приходилось заглядывать в бумажку. Но потом Оксана выучила все
наизусть и заставила выучить мальчиков. Она повторяла их не три, а десять,
двадцать раз в день, особенно важно было проговаривать мантры, когда гот
овишь еду, заливаешь крупу кипятком. Тогда пища телесная наполняется эне
ргией самого гуру и становится священной. Ей хотелось, чтобы ее дети пита
лись чистой священной пищей.
Иногда мальчикам перепадала горстка липкого изюма или кураги. Раз в неде
лю все трое голодали, в течение суток пили только специальный настой тиб
етских трав и кипяченую воду. Раз в месяц Оксана устраивала голодовки, дл
ившиеся трое суток. Гуру научил их очищать организм от шлаков и преодоле
вать чувство голода с помощью многочасовых медитаций и ледяных обливан
ий.
Ц Головная боль во время очистительного голода говорит о том, что орган
изм перегружен шлаками, Ц объяснял гуру, и Оксана терпела, заставляя тер
петь мальчиков, строго следя, чтобы они не съели украдкой ни кусочка.
Каждое утро начиналось с обливаний. Ребенок садился в ванную на корточки
, и Оксана выливала ему на голову ведро ледяной воды. От этого моментально
раскрывались важные чакры. Первое время мальчики жалобно вскрикивали, к
ожа синела и покрывалась мурашками. Потом привыкли.
Ц Ничего не дается просто так, Ц объяснял гуру, Ц нельзя потакать свое
му телу. Если вы не хотите гнить заживо, вам надо учиться преодолевать себ
я.
Ц А разве мы гнием заживо? Ц спрашивал двенадцатилетний Славик. Ц Мы в
едь не больные, не старые.
В качестве лекарства от лишних вопросов гуру назначал дополнительную г
олодовку с медитацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23