— Они показали тебе его в клинике?
— О да, Беа и Пейдж принесли мне целую кипу бумаг, — ответила Мэри-Джейн. — Вот, взгляни-ка сюда. — Она указала на два одинаковых пластыря: на руке и на колене. — Меня укололи сюда и сюда! А крови взяли столько, что хватило бы и на то, чтобы ублажить и задобрить дьявола. Я поняла ситуацию в целом. Некоторые из нас обладают цепочкой лишних генов. Достаточно двух близких родственников с двойным набором двойных спиралей, чтобы получить Талтоса! Возможно. Возможно… В конце концов, об этом стоит задуматься… Ведь сколько близких родственников, кузенов и кузин переженились между собой — и что? Ничего. Но лишь до того момента, когда… Послушайте, вы правы, Беатрис: нам не следует болтать об этом в ее присутствии.
Майкл одарил ее едва заметной благодарной улыбкой.
Украдкой бросив еще один беглый взгляд на Роуан, Мэри-Джейн выдула из жевательной резинки большой пузырь, втянула его обратно и выдула вновь.
Мона засмеялась.
— А теперь снова повтори этот фокус, — попросила она. Мне он никогда не удавался.
— Ну ладно. Должно быть, это врожденный дар, — сказала Беа
— Но ведь ты прочла досье, — настаивала Селия. — Это очень важно, что ты знаешь все.
— О да, я прочла его очень внимательно, — кивнула Мэри-Джейн. — Даже те отрывки, которые пришлось буквально подсмотреть тайком. — Она хлопнула себя по стройным загорелым бедрам и залилась смехом. — Вот вы говорите о том, что мне нужно дать что-нибудь. Помогите получить образование — это, пожалуй, единственное, что на самом деле пойдет мне на пользу. Знаете, самое скверное, что когда-либо приключилось со мной, сделала моя мама, забрав меня из школы. Разумеется, тогда у меня не было никакой охоты туда ходить. Я получала гораздо больше удовольствия в публичной библиотеке, но…
— Я думаю, ты совершенно права насчет этих лишних генов, — вмешалась Мона, — И права насчет образования.
Многие в нашем роду имеют эти лишние хромосомы, благодаря которым рождаются монстры, но никогда, вплоть до этого ужасного времени, из-за одного совокупления не рождался целый клан.
И каким призраком было это чудовище, и так долго этот фантом, доводивший молодых женщин до безумия, держал всю Первую улицу под покровом страха и мглы. Есть нечто поэтическое в странности тел, лежащих под землей прямо здесь, в тени дуба, где Мэри-Джейн в коротенькой хлопчатобумажной юбчонке, со свежеприклеенным пластырем на коленке, в белых, измазанных свежей грязью лакированных туфлях и в грязных носках, полуспущенных на каблуки, стоит, упираясь руками в худенькие бока.
Быть может, ведьмы из Байю просто тупицы, думала Мона. Они могут стоять над могилами монстров и не понимать этого. Конечно, ни одна ведьма из этой семьи не знает ничего и о самой себе. За исключением разве что молчащей женщины, рядом с которой застыл Майкл — гора кельтских мускулов и обаяния.
— Ты и я — троюродные сестры, — обращаясь к Моне, возобновила разговор Мэри-Джейн. — Разве в этом нет чего-то особенного? Ты еще не родилась, когда я пришла в дом Старухи Эвелин и она угощала меня домашним мороженым.
— Не помню, чтобы Старуха Эвелин делала домашнее мороженое.
— Дорогая, она делала лучшее домашнее мороженое, которое я когда-либо пробовала. Мама привозила меня в Новый Орлеан, чтобы…
— Ты выбрала не того человека, — сказала Мона. Быть может, эта девочка — самозванка? А что, если она вовсе и не из Мэйфейров? Нет, такой удачи не бывает. А кроме того, есть что-то у нее в глазах, нечто такое, что немного напоминает Моне Старуху Эвелин.
— Нет, я выбрала верного человека, — настаивала Мэри-Джейн. — Но мы на самом деле обсуждаем не домашнее мороженое. Дай мне посмотреть на твои руки… Вот видишь, они у тебя нормальные.
— Ну и что из этого?
— Мона, будь вежливой, дорогая, — сказала Беатрис, — твоя кузина говорит искренно.
— Так вот, видишь эти руки? — сказала Мэри-Джейн. В далеком детстве у меня на обеих руках было по шестому пальцу. Ты знала об этом? Я имею в виду не настоящий палец, а маленький. И мать привела меня к Старухе Эвелин, потому что у Старухи Эвелин имелись точно такие же пальцы.
— Неужели ты думала, что мне об этом неизвестно? — спросила Мона. Я выросла у Старухи Эвелин.
— Знаю. Я знаю о тебе все. Остынь немного, милая. Я не пытаюсь быть грубой, просто я такая же Мэйфейр, как и ты, и готова сравнить свои гены с твоими в любой момент.
— А от кого ты обо мне узнала?
— Мона. — мягко попытался остановить ее Майкл, но безуспешно.
— Как получилось, что я никогда не встречалась с тобой прежде? — продолжала Мона. Я Мэйфейр из Фонтевро. Твоя троюродная сестра. И почему, если ты, как утверждаешь, всегда жила в Миссисипи, говор у тебя такой, будто ты родилась и выросла в Калифорнии?
— Ах, послушайте, это целая история, — сказала Мэри-Джейн. — Я отбывала срок в Миссисипи, и, можете мне поверить, это еще хуже, чем на Ферме Парчмана. Она пожала плечами. Похоже, этого большого ребенка невозможно вывести из себя. — У вас не найдется чаю со льдом?
— Конечно найдется, милая. Извини, пожалуйста, — вскинулась Беатрис и выбежала за чаем Селия качала головой. Ей было стыдно. Даже Мона почувствовала, что нарушает законы гостеприимства. А Майкл поспешно принялся извиняться.
— Нет, не надо, я возьму сама, скажите только, где его можно найти, — крикнула Мэри-Джейн вслед Беатрис.
Но Беа уже исчезла из виду — и весьма кстати. Мэри-Джейн снова выдула пузырь из жвачки, затем еще раз, а напоследок выпустила целую серию пузырьков.
— Здорово! — восхитилась Мона
— Как я и говорила, это целая история. Я могу рассказать вам жуткие вещи о том, как я отбывала срок во Флориде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32