о том, как он полностью попал под влияние Эрона Лайтнера, о том, что столь сильная личность часто доминировала над ним. Ему хотелось сказать, что эротика была вовсе ни при чем… Но… Эротический аспект, конечно же, имел огромное значение — не меньшее, чем все остальное.
Талтос холодно смотрел на карлика. Юрий продолжил рассказ:
— Эрон Лайтнер пришел помочь Мэйфейрским ведьмам разобраться в их нескончаемых сварах с духом Лэшера Эрон Лайтнер никогда не знал, когда появится этот дух или каким он предстанет. Достоверно был известен лишь один факт в тысяча шестьсот шестьдесят пятом году одной из ведьм удалось его вызвать — это произошло в Доннелейте.
После того как создание обросло плотью, оно погубило стольких ведьм, что я не смогу привести их число. Позднее Эрон Лайтнер встретился с ним и узнал, что он, Талтос, однажды, еще во времена короля Генриха, был внедрен в человеческое тело и встретил свою гибель в Доннелейте. Именно там, в долине, любил пребывать дух, пока ведьма не призывала его к себе.
О таких вещах не говорится ни в одном документе Таламаски — во всяком случае, из тех, что мне известны. Прошло не более трех недель, как это создание было уничтожено. Но бумаги могут храниться в секретных папках, о которых знают лишь избранные. Как только Таламаска получит информацию о перевоплощении Лэшера — терминология в данном случае не имеет значения, — агенты ордена попытаются завладеть им для использования в собственных целях. Ради достижения своей цели они способны хладнокровно и предумышленно пожертвовать жизнью нескольких людей. Я твердо знаю, что Эрон не участвовал в осуществлении их планов и чувствовал себя преданным ими. Вот почему я вас спрашиваю: они знали о вас? Посвящены ли вы в планы Таламаски, ибо, если это так, вы посвящены в оккультные знания высочайшего уровня.
— И да и нет, — ответил высокий. — Вы со мной откровенны, не так ли?
— Эш, постарайся не говорить загадками, — проворчал карлик. Он тоже откинулся в кресле, позволив коротким ножкам вытянуться совершенно прямо, и сцепил пальцы на твидовом жилете. Воротник рубашки приоткрылся. Искорки света проблескивали в полуприкрытых глазах.
— Я просто упомянул об этом, Сэмюэль. Прояви немного терпения. — Высокий человек вздохнул. — Постарайся сам не говорить загадками.
Он выглядел несколько раздраженным и обернулся к Юрию.
— Позвольте мне ответить на ваш вопрос, Юрий, — сказал он. Тон, каким он произнес его имя, был теплым и чутким. — Люди из Таламаски, возможно, сегодня обо мне ничего не знают. Быть может, только гению дано разгадать, что кроется в архивах ордена, если такие документы и в самом деле существуют. Я никогда не понимал полностью статус или значимость знаний, хранящихся в архивах ордена. Я однажды прочел ряд рукописей, много веков тому назад, и от души смеялся над их содержанием. Но в те времена все письменные языки казались мне наивными и трогательными. Некоторые остались такими и доселе.
Юрия эти слова привели в восхищение. Карлик был прав: разумеется, он не устоял перед властью этого существа, утратил способность идти своей стезей, лишился собственного пути — естественного нежелания верить всему. Но это же было неким видом любви, не так ли? Это был такой полный отказ от привычного чувства отчуждения и недоверия, что последующее принятие было похоже на интеллектуальный оргазм.
— Какой же язык не заставляет вас смеяться? — спросил Юрий.
— Современный сленг, — ответил высокий. — Реализм в художественных произведениях и журналистика Разговорному языку часто недостает искренности. Он утратил все формальные элементы и вместо этого часто прибегает к чрезмерной краткости выражений. В наши времена, когда люди пишут, их язык подчас подобен хриплому свисту, заменяющему мелодии песен, которые они привыкли петь.
Юрий рассмеялся.
— Думаю, вы правы, — сказал он. — Но это не относится к документам Таламаски.
— Нет. Я уже объяснял: они мелодичны и забавны.
— Но тогда выходит, что есть документы и документы. Значит, вы полагаете, что они не знают о вас теперь?
— Я абсолютно уверен в том, что они ничего не знают обо мне, и, когда вы рассказали мне свою историю, стало совершенно ясно, что они, возможно, и не могут знать обо мне. Но продолжим. Что же случилось с этим Талтосом?
— Они пытались увезти его оттуда и погибли при этом. Человек, который убил Талтоса, убил и людей из Таламаски. Перед тем как умереть, они, однако, попытались захватить Талтоса и утверждали, что имеют в своем распоряжении женщину-Талтоса, что они столетиями искали и нашли ее, — и теперь намерены свести вместе женщину и мужчину. Они указали как на общепризнанный факт, что такова цель ордена. Тайная и оккультная цель, должен сказать. Это потрясло Эрона Лайтнера.
— Могу понять почему.
— Талтоса — Лэшера, кажется, не удивляли намерения агентов ордена, — продолжал Юрий. — В свое время Таламаска пыталась выманить его из Доннелейта — возможно, для того чтобы свести с женщиной. Но он не доверял им и не хотел иметь с ними дело. Он был в те дни священником. И верил в собственную святость.
— Святой Эшлер, — сказал карлик, мрачнея, его голос, казалось, исходил не из окруженного морщинами рта, а откуда-то из центра туловища. — Святой Эшлер, который всегда возвращается снова. Высокий слегка наклонил голову, взгляд его глубоких светло-карих глаз медленно перемещался вперед и назад по ковру — так, словно он читал некие письмена, скрытые в замысловатом восточном узоре. Он взглянул на Юрия и склонил голову так низко, что темные брови затенили глаза.
— Святой Эшлер, — произнес он с печалью в голосе.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32