Василий Шукшин: «Энергичные люди»

Василий Шукшин
Энергичные люди



Василий ШукшинЭНЕРГИЧНЫЕ ЛЮДИ Сатирическая повесть для театра
Жил-был на свете Аристарх Петрович Кузькин, и жила-была жена его, Вера Сергеевна… Впрочем, почему — жили, они и теперь живут, а это и есть рассказ про их жизнь: какая случилась с ними и с их друзьями непредвиденная печальная история. Обоим им под сорок, конкретные, жилистые люди; у Аристарха Петровича интеллигентная плешь, маленькие, сведенные к носу глаза, он большой демагог, не лишен честолюбия. Вера Сергеевна — тоже демагог; но нет того мастерства, изящества, как у Аристарха Петровича, она из рабочей семьи, но тоже очень честолюбива и обидчива. Он и она — из торговой сети, он даже что-то вроде заведующего, что ли, она — продавщица ювелирного магазина «Сапфир». Была у них трехкомнатная квартира. Все было бы хорошо, но… Про это «но» много уже рассуждали — да: НО… Аристархушка крепко пил.И пил, собака, изобретательно. Вечер, который незаметно превращается в ночь Аристарх назвал гостей пять человек, заставили письменный стол шампанским, коньяком, икрой в баночках… В комнате у Аристарха накурено и шумно — что-то такое, кажется, обмывали, может быть, автомобильные покрышки, потому что в коридоре лежали автомобильные покрышки, пять штук.Вера Сергеевна много боролась с пьянством мужа, обозлилась вконец и отрешилась. Сидела в своей комнате и смотрела телевизор, нарочно запустив его на полную громкость, чтобы хоть как-то помешать этим идиотам, которые шумели в комнате Аристарха.Гости шумели.— Ты ль меня, я ль тебя любить буду!.. — пел один, вовсе лысый; и все одно: «ты ль меня, я ль тебя…»— Ну, полетели?! Вы, полетели?! — приставал ко всем курносый человек в очках и смеялся, и махал руками, как птица, и все звал: — Ну, полетели?!— Рано, рано, — говорил Аристарх. — Тут еще полно всяких мошек.Похоже, этот курносый хотел затеять какую-то знакомую игру, в перелетных птиц, что ли, но еще не все наклюкались. А один — с большим брюхом — не знал что это такое — «полетели». И тоже приставал ко всем:— А куда полетели-то? А? Куда это лететь-то?— На Кудыкину гору!— Куда, куда?— Туда!..— Да он же не знает, чего ты озверел-то? — остановил Аристарх одного чернявого, который обозлился на этого, с брюхом.— Ну, полетели же! — стонал курносый.— Ну, полетели, — сказал Аристарх.Присели на дорожку, налили по чарочке…— Прощай, родина, — грустно сказал Аристарх. — Березки милые…Курносый всерьез заплакал и замотал головой.— Полянки… Простор…Чернявый дал кулаком по столу.— Не распускать нюни!..— Инстинкт, — сказал один пожилой с простым лицом.— Выпили на дорожку! — пригласил Аристарх.Все выпили… Аристарх первый поднялся из-за стола, пошел, открыл дверь комнаты, вернулся и стал наизготове посреди комнаты.— Я — вожак, — сказал он.За «вожаком» выстроились остальные пятеро…И они «полетели»… Они замахали руками, закурлыкали и мелкими шажками потянулись за «вожаком». Сделали прощальный круг по комнате, «вылетели» в коридор, пролетели, курлыкая, через комнату Веры Сергеевны и очутились в третьей комнате, где был тоже стол и холодильник.Они сели, печальные, за стол… А Аристарх доставал из холодильника коньяк.— Далеко теперь наши березки, — сказал курносый; он уже опять готов был плакать.— А я люблю избу! — громко и враждебно сказал человек с простым лицом. — Я вырос на полатях, и они у меня до сих пор — вот где! — он стукнул себя в грудь. — Обыкновенную русскую избу! И вы мне с вашими лифтами, с вашими холодильниками…— А коньячок-то любишь — похолодней, — вставил чернявый.— Он и в погребе будет холодный.— В погребе он будет плесенью отдавать, — сказал брюхатый. — Ты попробуй поставь на недельку в погреб — потом выпей: плесенью будет отдавать.— Сам ты плесень! — свирепел человек с простым лицом. — Свесил на коленки… По какому месяцу?— Только… знаешь… не надо, — обиделся брюхатый.— Не надо? Не надо и вякать, про чего не знаешь!— Хватит вам, — хотел утихомирить Аристарх. — Это вечная тема…— Вот в деревне-то у тебя не было бы такого брюха! Ты бы там не жрал на ночь бифштексы кровавые, боров, а утром не валялся бы до двенадцати…— Ты!.. Жлоб! — прикрикнул брюхатый. — Ты грузишь тару — грузи дальше, а язык не распускай, а то на него наступить можно!— Да хватит вам! — встрял опять Аристарх.— Деревню он любит!.. — тоже очень обозлился брюхатый. — Чего ж ты не едешь в свою деревню? В свою избу?..— У меня ее нету.— А-а… трепачи. Писатель есть один — все в деревню зовет! А сам в четырехкомнатной квартире живет, паршивец! Я… — брюхатый ударил себя в пухлую грудь. — Я в коммунальной тогда жил, а он — в такой же — один…— Как один? — не понял чернявый.— Ну, с семьей!.. Но я — в коммунальной и никуда не призывал…— Ему за это деньги хорошие платят, что призывает, — вставил курносый.— Я его один раз в лифте прижал: чего ж ты, говорю, в деревню-то не едешь? А? Давай — покажи пример! А то — понаехало тут… не пройдешь. В автобусе не проедешь…— Брюхо надо нормальное иметь, тогда и проедешь, — сказал человек с простым лицом. — А то отрастили тут… на самом деле, не проедешь. По какому месяцу, я тебя спрашиваю?— Грузите бочки апельсинами! — огрызнулся брюхатый. — Избу он любит… Полати он любит… А дулю с маком любишь? Ну, и катись отсюда!— Вот: я занимаюсь погрузкой, — показал свой кулак человек с простым лицом, — поэтому он у меня тренированный: разок двину, так у тя сразу выкидыш будет.— Ну!.. — громко огорчился Аристарх, — прилетели в жаркие страны и давай тут… Мы же в жарких странах!Все засмеялись.— С прие… это — с прилетом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14