— Сидеть будем вместе, гражданка Кузькина, — сказал он вполне бесцветным голосом.— Как это? — не поняла Вера Сергеевна.— Вы с уголовным кодексом знакомы? — в свою очередь спросил Лысый.— Приблизительно… А вы что, юрист?— Я не юрист, но с уголовным кодексом знаком, — неопределенно сказал Лысый. А дальше он спросил вполне определенно: — Это ваши вещи?— Мои.— Вы их купили?— Мне их… купил муж.— Сколько ваш муж получает?— Какое ваше дело?— Это не ответ, — Лысый отлично «вел дело»: спокойно, точно, корректно. — Сколько эта шуба стоит?— Какое ваше дело?!— Сидеть будем вместе, гражданка Кузькина, — еще раз отчетливо сказал Лысый. — Вы прекрасно знали, что эти вещи — не по карману вашему мужу: он их «сымпровизировал», как вы пишете прокурору. Почему же вы про покрышки пишете, а про шубу, про костюм… — Лысый мельком оглядел довольно богато обставленную комнату — а про все остальное не пишете. Здесь все ворованное, — Лысый сделал широкий жест рукой по комнате. — И вы это прекрасно знаете. Вы пользовались ворованным… И молчали. За это по статье…— Здесь все мое! — вскричала Вера Сергеевна гневно, но и встревоженно.— Ваша зарплата? — вежливо осведомился Лысый.— Не ваше дело.— Сто десять рублей, нам это прекрасно известно. Прикиньте на глаз стоимость всего этого хрусталя, этого гарнитура, этих ковров…— Вы меня не запугаете!— А я вас не пугаю. Это вы нас пугаете прокурором. А я просто вношу ясность: сидеть будем вместе. Не в одной колонии, разумеется, но в одно время. Причем учтите: из всей этой гопкомпании мне корячиться меньше всех, я не с перепугу влетел к вам, а зашел, жалея вас, вы еще молодая.Вера Сергеевна что-то соображала… И сообразила.— Все это, — сказала она и тоже повела рукой по комнате, — мое: мне папа с мамой дали деньги. Пусть Аристарх докажет, что это он купил…— Лапочка, — сказал Лысый почти нежно, — тут и доказывать нечего: вот эту «Рамону» (гарнитур югославский) доставал ему я: я потерял на этом триста целковых, но зато он мне достал четыре дубленки: мне, жене, дочери и зятю — по нормальной цене.— А чего же вы говорите, что вам меньше всех корячиться? Наберем! — весело сказала Вера Сергеевна. — Всем наберем помаленьку! А вы думаете, Аристарх будет доказывать, что это он все покупал? Да вы все в рот воды наберете. Вам за покрышки-то, дай бог, поровну разделить на каждого. Пришел тут… на испуг брать. Вы вон сперва за них получите! — Вера Сергеевна показала в сторону коридора, где лежали покрышки. — Там их — пять штук: за каждую — пять лет: пятью пять — двадцать пять. Двадцать пять лет на всех. Что, мало?Эта «арифметика» явно расстроила Лысого, хоть он изо всех сил не показывал этого.— Примитивное решение вопроса, гражданочка. Сколько получают ваши папа с мамой?— Мои папа с мамой всю жизнь работали… а я у них — единственная дочь.— Неубедительно, — сказал Лысый. Но и у него это вышло тоже неубедительно. Он проиграл «процесс», это было совершенно очевидно. Но он не сдавал тона. — Аристарх, — продолжал он снисходительно, — конечно, не захочет говорить, что все это купил он, да… Но ведь там-то, — показал Лысый пальцем вверх, — тоже не дураки сидят: скажет! Там умеют… И папаша ваш, если он потомственный рабочий, — что он, врать станет? Да он на первом же допросе… гражданскую войну вспомнит, вспомнит, как он с белогвардейцами сражался. Не надо, не надо, гражданка Кузькина, строить иллюзий. Возьмите это… — Лысый встал и положил на валик дивана шубу и костюм. — Поносите пока.И Лысый вышел.
А в комнате, где «пассажиры», о чем-то оживленно договаривались. На Лысого посмотрели… но тут же и утратили всякую надежду. Не очень-то, видно, и надеялись.— Чего вы тут?— Инсценируем счас ее убийство, — сказал Курносый, хихикнув. — Надо такого ей страху нагнать!.. Так ее, дуру, напугать, чтобы она… на диван сделала.Аристарх что-то быстро писал, склонившись к столу.— Как это? — не мог понять Лысый.— Сделаем вид, что мы ее счас укокошим. Изрубим на куски, а вечером — по одному — всю вынесем в хозяйственных сумках.— А он чего пишет?— Полное ее отречение: «Ничего не видела, ничего не знаю». А? Я придумал. Или она подписывает это, или секир башка. Надо только все на полном серьезе! — предупредил Курносый. — Лично я зашиб бы ее без всякой инсценировки, — добавил он, помолчав.— Все, — сказал Аристарх, поднимаясь. — Пошли. Вооружайтесь чем-нибудь пострашней… Все делаем, как на самом деле.— Все на полном серьезе!— А заорет? — спросил Лысый.— Ори. Кругом никого нету, все на сдаче норм ГТО, она это знает, — сказал Аристарх.Стали вооружаться: Курносый взял большой кухонный нож. Брюхатый выбрал тяжелый подсвечник…— Я, как Юсупов, — сообщил он в связи с этим. — Они Распутина подсвечником добивали.Аристарх взял топорик, которым рубят мясо, а Чернявый взял… подушку.— А это-то зачем? — спросил Брюхатый.— А я ей вроде рот буду затыкать.— А-а.А Лысый не взял ничего. Он пояснил так:— А я буду бегать вокруг вас и умолять: «Братцы, может, не надо? Братцы, может, она одумается?»Все это одобрили.— Это хорошо.— Правильно… А то все явимся, как в этой… мульти-пульти такой есть…— Никакой оперетты! — еще раз предупредил Аристарх. — Она ж тоже… не совсем дура.— Во, комедию отломаем! — воскликнул Курносый и опять хихикнул.— А ее инфаркт не хватит раньше времени? — вдруг спросил всех Брюхатый.Все на мгновение замерли…— А?— Инфаркт?— Инфаркт… Нормальный инфаркт миокарда. Или — инсульт.— Да ну!.. — сказал Лысый. — Она из рабочей семьи, у нее отец на гражданской…— Как, Аристарх?— А черт ее!.. Не знаю.— Ну, а если хватит? Ну и что? — спросил Курносый. И посмотрел на Аристарха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14