— Ты ей тут, оказывается, наговорил гадостей и грубостей! На колени!— На колени!!! — опять закричали все. А Курносый даже двинулся к Аристарху.— Импортанто!.. — с угрозой сказал он. — Ты знаешь, что такое нокдаун? Я не говорю уже о нокауте, я говорю о небольшом нокдауне… На колени!Аристархушка стал на колени…— Проси прощения у Веры Сергеевны, — велела Соня.— Проси прощения у Веры Сергеевны! — закричали все в один голос.Аристарх замешкался было… Но тут ему разумно посоветовал Простой человек:— Давай, Аристархушка… да, благословясь, поедем во Владивосток.— Вера, — дрогнувшим голосом заговорил Аристарх, — прости. Клянусь: ни одной больше покрышки, ни одного колеса…— Не об этом речь! — прервал его Брюхатый. — Говори по существу дела! Что значит ни одного колеса! Что ты, на лыжах собрался ездить?— Но о чем тогда говорить-то?! — взбунтовался Аристарх на коленях.Но тут уж возмутились все.— Ах, он не знает, о чем говори-ить! Ах ты, бедняжечка… Первоклашка.— Тебя мама еще за ручку водит, да?— Нет, он все же хочет получить небольшой нокдаун.— Да не нокдаун, а нормально — по сусалам! — громко возмутился и Простой человек. — Поедем во Владивосток! Поезд же отходит, вы что?— Вера, — опять дрогнувшим голосом заговорил Аристарх, — клянусь, после этого случая буду каждый день проверять карманы…— Опять!.. Ему говорят стриженый, он — бритый, — вконец вышел из терпения Брюхатый. Но тут же взял себя в руки и уже продолжал говорить с Аристархом, как с полным, но безвредным дураком, не злостным дураком: — Зачем ты будешь проверять карманы?— Не разговаривай со мной как с идиотиком…— Нет, зачем ты будешь проверять каждый день карманы?— Чтобы там записок не было…— А жить так, чтобы в твоей жизни вообще никаких записок не было — так будешь жить?— Что я, просил ее, чтобы она мне писала?! — опять было загорячился Аристарх и показал на Соню. И хотел даже встать с колен, и уж было встал, но тут встрепенулась Соня.— На колени! — закричала она. — А что это, женщину надо обязательно просить, чтобы она писала? — спросила она надменно. — А сама женщина не имеет права написать записку? Может у нас женщина пошутить?Вот это понравилось всем. С этим «может ли у нас женщина пошутить» она попала в самую точку. На Аристарха опять все навалились.— Домостроевщину развел! — воскликнул Лысый.— Нет, этот человек просит нокаута! — тоже воскликнул Курносый. — Не хочет он нокдауна, никак не хочет! Ему больше нравится нокаут! Ведь достану в печень — до утра будут считать.— Нет, ты ответь… Ти-ха! — рявкнул Брюхатый на всех. — Ты ответь на вопрос, который тебе, подлецу, поставили: может у нас женщина пошутить?— Может, — Аристарху надоело стоять на коленях, и он стал со всем соглашаться.— Значит, что надо теперь сказать?— Что? — искренне не понял Аристарх.Брюхатый изумился; за ним некоторые тоже изумились, но так, для вида: никто, кроме Брюхатого, не понял, что надо теперь сказать Аристарху.— Ты должон сказать, — вылез с поучением Простой человек, — ребята, мол, забудем все — и поедем во Владивосток.— Прекрати со своим Владивостоком! — прикрикнул на него Лысый. — По-моему, ты и так уж где-то… под Хабаровском. Тут серьезное дело.— Что ты должен сказать? — пытал Брюхатый Аристарха.— Что?! Что?! Что?! — с Аристархом, кажется, начиналась истерика. — Не понимаю!.. — он стукнул двумя кулаками себя в грудь, и в голосе его послышались слезы. — Не понимаю: что я должен сказать?!Брюхатый пожалел его.— Ты должен сказать: Верунчик, я тебя люблю. И не формально сказать, а с чувством, как ты говорил… сколько лет назад? — повернулся Брюхатый к Вере Сергеевне.— Что говорил? — не поняла Вера Сергеевна.— Когда он вам первый раз сказал: Верунчик, я тебя люблю? Сколько лет назад это было?— Это было… девять лет назад, — сказала Вера Сергеевна. — Но он не так говорил… — Вера Сергеевна, вообще-то, была довольна — и этим состоянием Аристарха на коленях, и тем, что все его очень ругают. — Он сказал: «Хочешь, я сделаю тебя самой богатой женщиной микрорайона?»— Трепло! — возмутились все.— Про экономическую базу он ничего не говорил?— Хвастунишка.— Я не так говорил! — заспорил Аристарх на коленях.— А как?— Я сказал: «Хочешь, я могу сделать тебя самой богатой женщиной микрорайона?» Еще я сказал: «Только не носи синтетическое белье».— Почему это? — спросила Соня.— Искры летят, — пояснил Аристарх.— Да? — удивилась Соня. — Не замечала.— Ну, так, — поднялся Брюхатый. — Я думаю, что он все осознал… Осознал, Аристарх?— Осознал.— Поднимайся, — велел Брюхатый. — Вера Сергеевна, идите сюда… Идите, идите. Я предлагаю такую детскую игру. Кто видел, как мирятся детишки?Никто не видел. То есть, наверно, видели, но не знали, куда клонит Брюхатый.— Они берутся вот так… — Брюхатый взял руку Аристарха и руку Веры Сергеевны, сцепил их мизинцы. — Теперь повторяйте за мной… Вот так вот махайте и повторяйте. Повторяйте: мирись, мирись — больше не дерись, если будешь драться, я буду кусаться.Все засмеялись остроумной выдумке Брюхатого, даже зааплодировали. Все были рады.— Давайте, давайте!.. — требовали от Аристарха и Веры Сергеевны.— Мирись, мирись, — стали вместе говорить Аристарх и Вера Сергеевна, — больше не дерись, если будешь драться, я буду кусаться.Опять зааплодировали… Вера Сергеевна была счастлива; Аристарх был смущен, но тоже доволен. Их окружили, поздравляли с примирением… Сделали вокруг них хоровод, пошли, взявшись за руки, и запели: Как на Верины мениныИспекли мы каравай:Вот тако-ой вышины!Вот тако-ой ширины!.. Опять засмеялись, опять зааплодировали себе. Все были счастливы.— Черт его знает!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14