– Спасибо за откровенность, ваше высочество, – отозвался Джон.
– Если у вас есть еще какие-то вопросы, прошу обращаться с ними к моему помощнику Кариму аль-Рахби.
Полли не принимала участия в разговоре. Она даже не следила за ходом беседы. Девушка пребывала в смятении.
Можно бы было списать ее растерянность на поцелуй с принцем, который возмутил ее, озадачил, выбил из колеи. Но нет. Поллианна Андерсон очень близко приняла к сердцу весть о близящейся кончине человека, которому не имела чести быть представленной. Ее не волновало сбившееся расписание и то, что придется выслушивать по этому поводу недовольства Минти. Она сочувствовала семье принца. Она, как ей казалось, сблизилась с принцессой и искренне сопереживала ей.
Поведение Рашида волновало ее не меньше. Она не знала доподлинно о всех сложностях его отношений с остальными членами семьи. Но чувствовала, что старый король может вот-вот уйти и унести с собою неразрешенные разногласия с сыном. Ее шокировало обстоятельство, что, несмотря на то что каждый день отца может стать последним, Рашид почти не интересуется его состоянием, не испытывает потребности быть с ним. Хотелось бы списать это на какие-то неведомые ей этические установки чужой культуры. Но ведь старший сын не отходит от одра больного ни на шаг, так что его присутствие во дворце было и незаметно, тогда как Рашид продолжает жить как ни в чем не бывало, занимается чем угодно, лишь бы не находиться в опочивальне умирающего отца.
А когда его отец умрет, то поправить что-либо будет уже невозможно. Полли не представляла, как бы она жила дальше, случись в ее жизни нечто подобное.
Перед тем как удалиться, принц подошел непосредственно к Полли и вопросительно посмотрел на нее.
– Мне очень жаль… Если я чем-то могу помочь… – проговорила англичанка.
– Непременно, – кивнул он. – И больше ты ничего не хочешь мне сказать?
– Больше мне сказать нечего.
– Неужели? – усомнился принц.
Полли отрицательно покачала головой и направилась к себе.
– Полли? – окликнул ее шейх, и она остановилась. – Я провожу тебя.
Когда они вышли из гостевой комнаты, принц взял ее за локоть.
– Я хочу, чтобы ты пошла со мной.
Из его уст эти слова прозвучали как приказ.
– Ты сердишься на меня? – тихо спросил он.
– Я в смятении, – развела девушка руками. – Я… я не понимаю тебя, – откровенно призналась она. – Как ты можешь так себя вести? Твоя семья сейчас, как никогда, нуждается в тебе. Такое чувство, что в королевстве скорбят все, но только не ты, и твое намерение отправиться в пустыню при сложившихся обстоятельствах поражает меня больше всего.
– Для меня очень важна твоя безопасность, Полли, – проникновенно проговорил мужчина.
– Разве мне что-то угрожает? Ты что-то недоговариваешь? Действительно ли так опасно путешествовать по Амре без сопровождения принца, или ты просто ищешь повод, чтобы уехать из дома? Ты не любишь быть с родными? Потому ты настоял, чтобы мы остановились здесь, а не в отеле?..
– Стоп, стоп, стоп! – остановил ее принц. – Не слишком ли много вопросов задает девушка, которая еще пару минут назад утверждала, что ей нечего сказать? – угрюмо пошутил его высочество. – Я просил, чтобы ты пошла со мной. Сделай одолжение, Полли, – настаивал он.
Рашид привел ее в свой кабинет и сказал:
– Хочу кое-что тебе показать.
Он достал из пластиковой упаковки диск, вставил его в дисковод DVD-проигрывателя и отошел, заняв место рядом с Полли.
– Помнишь, я рассказывал тебе о съемочной группе, которую пришлось в свое время выдворить из страны моему деду.
Полли кивнула.
– Это то, что они состряпали.
– Полагаю, имеет смысл показать запись ребятам, – проговорила Полли.
– Позже я велю передать им этот диск. Но я настаиваю, чтобы ты посмотрела его в моем присутствии, с моими комментариями. Присаживайся. Это займет некоторое время, – сообщил он.
Полли заняла место на кожаном диване. Рашид сел рядом с ней и нажал на кнопку «пуск».
Это был наскоро смонтированный фильм с претензией на документальность. Камера оператора скользила по силуэтам людей античного города с его узкими извилистыми улочками, залитым знойным солнцем, останавливалась на своеобразных лицах местных жителей, фокусировалась на экзотических, на взгляд европейца, но вполне обыденных для аборигена занятиях. И все бы ничего, если бы не текс, читаемый диктором за кадром. В нем речь шла об отсталости и беспросветности жизни этих людей, обреченных терпеть гнет феодальных князьков. Диктор эмоционально живописал нестерпимое бытование восточной женщины, принужденной сносить унижение со стороны недалеких арабских мужчин. О жизни детей простых людей, лишенных каких-либо перспектив. По мнению создателей фильма, религиозный догматизм, крайняя ограниченность патологическая жадность властителей королевства полностью лишают подданных шанса влиться во всемирную семью прогрессивно развитых и высокоразвитых людей. Текст изобиловал оскорблениями в адрес королевской семьи. Тенденциозность повествования улавливалась сразу и лишь возрастала в течение фильма, достигнув своего апогея в неутешительном выводе относительно дальнейших перспектив королевства Амра. Создатели фильма призывали мировое сообщество вмешаться и освободить задавленный многовековым гнетом народ.
– Теперь ты понимаешь, чего не должно появиться в результате нашего сотрудничества? – строго спросил принц, остановив проигрыватель.
– Этот фильм – заказная дешевка! Любой здравомыслящий человек поймет это.
– К сожалению, фильм был рассчитан на массовую аудиторию. Человек, ничего не смыслящий в делах Ближнего Востока, после просмотра данного фильма начал бы думать о нас как об отсталом племени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31