– Мэри, прошу прощения, но – нет. И вообще я уезжаю из города.
– Уезжаешь из города? – взвизгнула она. – Ты же только что сказал, что болеешь, а теперь морочишь мне голову какой-то… деловой поездкой!
– Я не сказал "деловой". Это ради здоровья. ("Душевного здоровья", – добавил он про себя).
– Послушайте, Доминик Бэннет, – прошипела Мэри, – я не позволю так обращаться с собой. Еще никто…
– Всегда все бывает в первый раз. Мэри, извини, мне надо идти, – и он бросил трубку.
Несколько минут Доминик рассматривал причудливый узор на потолке. Вот и в его жизни все перемешалось. Ведь единственное, о чем он всегда мечтал, – это спокойно писать. Поначалу он был готов войти в семейный бизнес, который процветал как никогда. У него появились деньги, власть, женщины, но потом он начал потихоньку уставать, беспричинно злиться. Его обуревало беспокойство, и он жаждал куда-нибудь сбежать.
Что-то вдруг перевернулось в нем. Он вскочил с президентского кресла и резко нажал на кнопку, вызывая секретаря.
– Билл Йорк прочитал мне сегодня лекцию о благе компьютеризации, – сказал он мгновенно появившейся Энн. – Вы просветили меня насчет отпуска по болезни. И вы оба правы.
– Оба?
Она не отрываясь смотрела, как он шагает по кабинету.
– Оба, – ласково улыбнулся он. – Я оставляю компанию на попечение компьютеров и беру отпуск, положенный мне за этот год: двадцать дней, на которые имеют право все сотрудники, когда заболеют, и еще неделю, на которую имею право лично я.
– То есть вас не будет весь июль? – усмехнувшись спросила Энн.
– Весь июль, – он снял пиджак и расстегнул воротник рубашки, чувствуя, как его переполняет стремление к свободе. – Я уверен, что вы в состоянии ответить на все вопросы, которые возникнут. Йорк считает, что его машины кое-что умеют, но и я тоже кое-что умею.
– Что именно?
– Я собираюсь достать свою пишущую машинку, смахнуть пыль с нее, а заодно и с наполовину написанного романа. Я убью Доминика Бэннета и возрожу к жизни писателя Ника Маквэла.
– Браво! – Энн захлопала в ладоши. – А где вас искать в случае необходимости? Дома?
Доминик нахмурился:
– Нет. Если я останусь в Нью-Йорке, ничего не выйдет. Мне на самом деле просто надо встряхнуться, избавиться от простуды и вернуться к писательской жизни. – Его взгляд упал на папку на столе. – Я буду в Кэмден-Коуве.
– В Кэмден-Коуве? – изумленно переспросила Энн.
– Именно там, – кивнул Доминик. – Звучит великолепно. Там мне наверняка удастся снять коттедж и вернуться к реальности. К тому же там живет Абигайль Уэтэрби, которая Бог знает что творит с нашими компьютерами.
Энн рассмеялась:
– Знаете, человек, который бросает миллионное дело, заслуживает награды.
Доминик направился в двери:
– Я вам сообщу свой адрес. А пока свяжитесь с отцом и скажите ему, что он может возвращаться к своей любимой работе.
Доминик остановился на пороге, бросив прощальный взгляд на кабинет, ставший для него за год тюрьмой. Зазвонил телефон. Энн сняла трубку, улыбнулась и твердо произнесла:
– Прошу прощения, Доминик Бэннет в отпуске. Могу я чем-нибудь помочь?
2
Никакое другое слово, кроме слова экзотика , не приходило Нику на ум, чтобы как-то определить первое впечатление от книжного магазина, занимавшего старинный четырехэтажный особняк на окраине приморского городка. Внутренних перегородок тут не было, благодаря чему открывался широкий обзор на книги в обложках и переплетах, а также на картины местных художников, висевшие на стенах.
Чуть ли не час Ник подбирал для себя книги и изучал двух продавщиц. Одна была субтильная блондинка лет двадцати с пепельными волосами. Все звали ее Ди. Она занималась детскими книжками на первом этаже и, как показалось Нику, прекрасно ладила с покупателями, которые то и дело забегали в магазин. Другую женщину Ник принял за Абигайль Уэтэрби и мать Ди. Красивая дама лет пятидесяти с коротко подстриженными волосами и приветливой улыбкой, она никак не походила на человека, который мог бы объявить войну компьютерам.
Ник собрал книги и понес их вниз, к конторке.
– Такой покупатель в субботу утром – это мечта! – красивая дама приветливо улыбнулась ему. – Сорок пять долларов.
Он улыбнулся ей в ответ и достал кожаный бумажник. Поколебавшись, достал кредитную карточку своей фирмы "Кредит-Х".
Улыбка на ее лице погасла.
– Прошу прощения. Мы больше не принимаем кредитные карточки, – она произнесла эти слова медленно, стараясь удержать на губах улыбку.
– У вас объявление в витрине, – сказал Ник.
– Все правильно, но…
– А как же тогда?
– Мама, что у тебя там? – спросила Ди, с интересом разглядывая темноволосого мужчину.
– У этого господина карточка "Кредита-Х", – тихо сказала мать. – Он настаивает.
– Надо позвать Аби, – торопливо проговорила Ди. – Она нам голову отвернет за кредитные карточки, тем более эти, – произнесла она, смягчая свои слова улыбкой. – Подождите минутку.
Ник на мгновение смутился. Сейчас что-то будет.
Аби передвигала в подвале тяжелую коробку с книгами, стараясь найти для нее удобное место. Коробка не желала никуда задвигаться, везде оказывалась на проходе. Услышав звонок, Аби встала с четверенек, стряхнула с рук пыль.
– Что у тебя, мама? – спросила она, поднявшись наверх из подвала. Она убрала с лица непослушный каштановый локон, оставив на щеке грязный отпечаток.
– Аби, этот господин предлагает кредитную карточку.
Аби перевела свои серые глаза на мужчину, небрежно облокотившегося на прилавок. Он выпрямился, и она сразу определила, что в нем больше шести футов роста. Облегающая рубашка и узкие брюки подчеркивали его атлетическую фигуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33