Но мы вовсе не сотворили тут, в вашей корпорации, нового Франкенштейна. У нас все продумано, чтобы люди нам доверяли. Но они должны с нами сотрудничать. Мы даже придумали, как сделать, чтобы они особенно себя не утруждали.
Доминику пришлось согласиться. Около года назад, когда его отец впервые ввел компьютерное обслуживание, их прибыли резко возросли.
– Что же случилось?
– Началось это недель восемь назад, когда мы разослали новые шифры на закупки в кредит. От пользователей требовалось только применять специальные карандаши, которыми мы их снабдили, и дважды в месяц посылать нам компьютерные карты. Нам бы оставалось лишь обсчитывать их, ну и работать с ними. Все должно было легко наладиться, а у нас все пошло кувырком. Целый день мы провозились с картами, а через две недели – опять то же.
– Может, дело в шифре?
– Я об этом уже думал. Ничего подобного. Я вообще все проверил, и все работает. Господи, сколько же я впустую угробил времени! Целый месяц сам проверял карты, прежде чем запускать их в машину, и ничего… Пока в машину не попала карта мисс Уэтэрби, – торжествующе заявил Билл.
– Не совсем понимаю, – Доминик нахмурился.
– Каким-то образом ей удалось добавить несколько цифр. Ну и машина среагировала на подделку. Нам такое и в голову не приходило. Пойдите сами посмотрите. У нас весь пол завален картами.
Доминик постарался изобразить понимающую усмешку, хотя ему самому было не по душе стремительное внедрение компьютеров в жизнь Америки. Где их теперь только нет! В магазинах, в ресторанах, в метро, в офисах, даже в овощных лавках. Последний приступ сумасшествия – использование компьютеров частными лицами. И их число не уменьшается. Человек-машина – вот теперешняя реальность.
Доминик повернулся к Энн, но, к своему удивлению, обнаружил, что ее уже нет в кабинете.
– Билл, мне очень жаль. Представляю, сколько человеко-часов пропало ни за что. А вы не пытались связаться с мисс Уэтэрби?
– Мистер Бэннет, мое дело – машины, и у меня нет никакого желания иметь дело с людьми. Но если я доберусь до мисс Уэтэрби… – он со злобной усмешкой изобразил, как будет душить ее. – Наверное, вам смешно, – сказал он, заметив иронию на лице Бэннета. – Вы правы, машины тоже ошибаются. Все зависит от уровня подготовки программиста: какой программист, такая и машина. Но вам есть чем гордиться. У вас наилучшая команда. Все мои ребята – классные специалисты.
– Не сомневаюсь, что в вашем отделе… – успокаивающе начал было Доминик, но его собеседник не желал успокаиваться.
– За исключением нескольких ретроградов, подавляющее большинство – за компьютеры, – отчеканил Билл Йорк. – Мы сокращаем расходы, бережем время. А что просим в ответ? Немножко внимательности, только и всего.
– Черт возьми, Билл, вы правы, – Доминик стукнул ладонью по столу. – Мы не можем позволить одному человеку разрушить всю систему. Мы покажем этой Уэтэрби, за кем сила. Не беспокойтесь. Я сам займусь этим делом. Мы можем разорить ее в два счета.
– Благодарю вас, мистер Бэннет. Я рад, что у нас с вами общая точка зрения, – и Билл вышел из кабинета, довольный, что босс наконец-то проникся его любовью к компьютерам.
– Что за чушь! – воскликнула Энн, вновь появляясь на пороге кабинета.
– Вы это знаете, я это знаю, а Йорку приятно, – Доминик улыбнулся. – Куда это вы исчезли?
– Прошлась там и тут, проверила нашу почту, – сказала Энн, кладя на середину стола папку. – Кажется, мисс Уэтэрби решила нас погубить. Она написала нам пять писем, в которых заявляла, что ей не нужны кредитные карточки и что она не желает тратить свое драгоценное время, заполняя наши анкеты. Плевать она хотела на наши кредитные карточки. Ей надо, видите ли, работать с наличными, и вообще со своими клиентами она хочет разбираться сама.
Доминик пролистал письма, поначалу вполне корректные.
– Почему на них никто не обратил внимания? – хрипло спросил он, поднимая на Энн недовольный взгляд.
– Все дело в нашей системе. Мы что хотим, то и делаем и никаких предложений со стороны не принимаем. Впрочем, заверяю вас, такое с нами случается впервые.
– Интересно, почему?
Зазвонил телефон. Энн взяла трубку.
– Мисс Рэйнольдс. В четвертый раз сегодня, – сухо сообщила она.
Доминик застонал:
– Мне никогда от нее не избавиться, – правой рукой он потер лоб, а левой взял трубку. – Привет, Мэри, – проговорил он, глядя, как Энн выходит из кабинета.
– Я весь день тебя ищу! – начались визгливые упреки. – Доминик, ты мог бы…
– Ну вот он я. В чем дело?
– Я хотела напомнить тебе об обеде, который я даю завтра, и о бале, который дает художественный совет в субботу.
В ее голосе появились привычные страдальческие нотки. Он ясно представил себе ее фигуру манекенщицы в очень дорогом белье, светлые волосы, тщательно уложенные в "небрежную" прическу, ее лицо, над которым несколько часов трудилась косметичка.
– Послушай, Мэри, я правда простудился. Не думаю, что смогу…
– До-ми-ни-ик, – она всегда переходила на жалобно-просящий тон, когда он пытался ей перечить. – Дорогой, ты должен быть. Я всем обещала. В конце концов, не каждый день встречаешь знаменитого писателя, который к тому же президент фирмы.
Доминик с неприязнью слушал, как она изображает маленькую девочку, и расслабил узел галстука, чтобы легче дышалось. Наверное, ему хуже, чем сам он думает, если сексуальная Мэри Рэйнольдс не только не возбуждает его, но и вызывает странную горечь во рту. Ее постоянное желание быть в центре внимания и непомерная жадность вызывали у него ощущение, будто его используют. Доминик вспомнил, что точно так же относился к подобным связям отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33