А самыми яркими проявлениями этого переустройства были центральные районы и улицы крупных городов. Здесь можно было часто услышать русскую речь. И это не удивительно.
После распада СССР, Дальний Восток переместил свой вектор интересов не в сторону Москвы, а в сторону Токио. Из Японии десятками паромов легально и нелегально вывозились тысячи подержанных машин, а в порты японских островов, устремлялись сотни российских рыболовецких судов, сгружая из трюмов волосатого или камчатского краба, а так же разнообразных моллюсков, обитающих на прибрежном шельфе Курил.
Огромные денежные потоки подпитывали и взращивали дальневосточный криминалитет, который азартно коррумпировал всё и вся. Как сказал бы классик:: «Все смешалось в доме Облонских…».
Вот и сейчас, слушая русскую речь на Танукикодзи, Умелов видел в говоривших тех, кто день и ночь ковал криминальное будущее нашей страны.
Вот прошла навстречу группа молодых людей с лицами хозяев жизни. Было видно, что это не «рядовые бойцы» приморской преступности, а люди, уже имеющие определенный вес.
Умелов непроизвольно обернулся, пытаясь понять, что его так привлекло в этой группе соотечественников.
– Ты что, кого-то узнал? – Мэри удивленно посмотрела на Олега.
– Не знаю. – Он сам не мог понять, что его так задело.
Проводив взглядом компанию, они отправились дальше вниз по улице, искать ювелирный магазин.
Выбрав подходящий бутик, Олег с Марией зашли внутрь.
Девушка в белоснежной блузке с коротким черным бантом, в виде большой бабочки, и длинной темно-бордовой юбке засеменила им навстречу. На ней были туфли без каблука, отчего её кривые ноги казались еще короче, чем были на самом деле, а слишком светлый тональный крем делал лицо этой восточной красавицы неестественно ярким.
Подойдя к ним на почтительное расстояние, она поклонилась, глядя в пол.
– Сумимасэн, – начал Умелов заученной японской фразой, означающей слово «извините». – Ду ю спик инглиш? – продолжил он по-английски.
Японка, не поднимая глаз, кивнула головой. Олег повернулся к Мэри и взглядом показал ей, «мол, давай продолжай беседу, я уже все подготовил».
Мария подошла к девушке и в полголоса объяснила ей, что они хотели бы приобрести. Японка, заулыбавшись, кивала головой, как фарфоровый болванчик.
«Вот, что значит японский этикет», – подумал Умелов, глядя на это со стороны.
Выбрав украшение, с маленьким бриллиантом, которое понравилось им обоим, Олег оплатил в кассу пятьдесят девять тысяч иен.
Счастливые они вышли на улицу.
День, давно вырвавшись из утренних сумерек, радовал и обнадеживал пробивающимися солнечными бликами.
– Ну, что? Отметим нашу помолвку? – Олег прижал к себе Мэри.
– Я не против. – улыбнулась она.
Пройдя чуть дальше, они нашли кафе с европейским обслуживанием.
Выбрав свободный столик, они удобно расположились у окна. Олег раскрыл маленькую бархатную коробочку и, взяв ладонь Марии в свою руку, бережно надел колечко на её безымянный палец.
– Вот теперь, мы обручены. С сегодняшнего дня ты не просто моя любимая, ты моя невеста.
– А, ты мой жених, – выдохнула она. В глазах Мэри светилось счастье.
– Сейчас мы что-нибудь выпьем, – развернувшись в сторону бара, он крикнул заученной фразой:
– Сумимасэн.
Шустрый маленький японский официант, быстро подошел к их столику.
– Скажи ему, что мы собираемся потратить на каждого из нас, по пять тысяч иен, – Олег недвусмысленно посмотрел на японца.
Мария перевела пожелание на английский язык, отчего официант, расплылся в широкой улыбке и, отвесив причитающийся в этом случае поклон, быстро скрылся за стойкой.
5
День, так красиво начавшись, не сбавлял обороты, обнадеживая неожиданно разыгравшейся хорошей погодой. Тяжелые низкие облака, из которых ночью и ранним утром сыпал мокрый снег, немного разошлись, и солнце косыми низкими лучами стало окрашивать в розовый цвет ровные, как шахматные клетки, переулки Саппоро.
В темные тонированные стёкла кафе, где сидели Олег с Марией, тоже пробивался ослабший свет ноябрьского солнца.
– Я так счастлив, что нашел тебя, – Умелов легонько сжал узкую ладошку Мэри.
– Я тоже, – Она прижалась щекой к его руке.
– Давай никогда не расставаться.
– Давай, – прошептала она.
Мэри, наконец, решилась спросить о том, что с ним произошло с момента их расставания.
– Скажи, что случилось с тобой когда тебя увели офицеры? И почему тебя обвиняли в шпионаже?
Олег попытался перевести разговор на более важную для него тему.
– Я тебе потом все расскажу. Лучше ты мне сейчас подробно опиши, что произошло на судне, когда меня увели?
Решив не спорить с Олегом, Мэри полностью переключилась на те, летние события, которые так интересовали Умелова.
Из её рассказа Олег узнал о том, что супружескую чету Гольц, после того, как Александр выкинул за борт свои вещи, долго допрашивали представители пограничных властей России. Мэри, хоть и не присутствовала на этом допросе, но, по словам Барбары Кински, (на редкость осведомленной особы) знала, что Александр ссылался на то, что в его вещах лежали предметы, которые могли скомпрометировать его перед своей женой. Поэтому, он и выбросил их за борт.
Японца тоже опрашивали пограничные дознаватели, но что конкретно он им сказал, Мэри не знала. И вообще, после этого инцидента на Онекотане, все в экспедиции стали какими-то молчаливыми и замкнутыми.
А когда судно возвращалось на Аляску, супруги Гольц почти не выходили из своей каюты, как впрочем, и японец. На Алеутских островах Александр и его жена вообще покинули экспедицию, высадившись на одной из военных баз, где судно делало пополнение запасов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71