– Whether' tis nobler in the mind to suffer the… Что благородней духом, – покоряться… ( англ. )


Он запнулся. Видимо, искал в памяти забытое слово.
– Slings Пращам ( англ. ).

, – подсказал Майа.
– Что, что, простите? – Англичанин перевел на него взгляд.
– Slings.
– Slings? – повторил англичанин, недоуменно вздернув брови.
– The slings and arrows of outrageous fortune Пращам и стрелам яростной судьбы ( англ. ). ( Шекспир, Гамлет; перевод Лозинского. )

.
Англичанин тупо уставился на Майа, потом неожиданно спрыгнул со своего насеста.
– Shake hands! Shake hands! Вашу руку, вашу руку! ( англ. )

– восторженно крикнул он.
Майа пожал ему руку. С минуту они молча глядели друг на друга.
– Меня зовут Джебет, – сказал англичанин, делая заметное усилие, чтобы вернуть себе хладнокровие, – капитан Леонард Гексли Джебет.
Он представился по всем правилам. Майа улыбнулся.
– А меня зовут Майа. Сержант Жюльен Майа.
– Сержант? – повторил Джебет, вздергивая брови. – Сержант? Нет, правда, сержант?
– Точно.
– То есть вы хотите сказать, что вы не офицер?
– Нет.
– И вы правда сержант?
– Да.
Джебет залился смехом. Настоящим детским смехом, неудержимым, нескончаемым; он сгибался вдвое, побагровел до ушей, даже слезы у него на глазах выступили.
– Простите, – проговорил он наконец, отдышавшись, – простите, но ведь это же чертовски смешно!
– Что смешно?
– Самая смешная шутка за сегодняшний день.
«Значит, были и другие еще», – подумал Майа.
– Да, вообразите, – твердил Джебет, – вообразите!
Спокойствие возвращалось к нему не сразу, а медленно, постепенно. Видимо, его снова разобрал смех, но он сдержался.
– Ничего тут удивительного нет. В мирное время я сержантом не был.
– А-а, – протянул Джебет, – попали по призыву. Думаю, что даже у нас происходит нечто подобное. Англичане направо! Французы налево! – без перехода крикнул он.
– Я понимаю, – добавил он, забравшись на свой насест, – призыв… Но даже с этим чертовым призывом вас все равно здорово расколошматили.
– А ведь мне казалось, – быстро отозвался Майа, – что вас тоже расколошматили.
Наступило молчание. Англичанина, казалось, удивила такая постановка вопроса, и он задумался.
– Верно, – сказал он наконец вежливо, – и нас тоже расколошматили.
Но Майа почудилось, будто эта мысль лишь впервые пришла англичанину в голову и даже сейчас он принял ее не без оговорок.
– Англичане направо! Французы налево!
Выкрикивал он сейчас свою команду в более быстром темпе, как бы желая наверстать упущенное время. Майа искоса следил за толпой. Команде Джебета и теперь, как и прежде, никто не повиновался. Как же он ухитряется этого не замечать?
– Уже час я здесь торчу, – сказал Джебет, – и все проходившие мимо французские офицеры грубо меня оскорбляли. Все без исключения. За всю жизнь я столько ругательств по своему адресу не слышал.
– Примите мои сожаления, – отозвался Майа.
Это слово тоже оказалось магическим. С лица Джебета как по волшебству исчезло напряженное выражение. Он поглядел на Майа с ребяческой симпатией.
Грубо раздвигая толпу, к ним подошел какой-то томми, с минуту подрожал рукой где-то на уровне своих бровей и обратился к Джебету с вопросом. Говорил он по-английски с таким странным акцентом, что Майа не понял ни слова.
– Конечно, конечно, – отеческим тоном ответил Джебет, – не волнуйтесь, вас погрузят на суда всех до одного.
Томми отошел. Майа задрал голову.
– А не могли бы вы сказать и мне то же самое? Именно этого ответа я и добиваюсь от вас.
Джебет улыбнулся, помялся, потом нехотя ответил:
– Боюсь, что нет. Здесь грузят только англичан.
«Наконец– то, -подумал Майа, – наконец-то ответил». А ведь пришлось болтать с ним чуть ли не четверть часа, чтобы добиться ответа. Четверть часа беседы, плюс цитата из Шекспира.
– До свидания, – сказал он.
Он круто повернулся. Но не сделал и двух шагов, как его окликнули.
– Мистер Майа! Мистер Майа!
Он оглянулся и подошел к офицеру.
– Послушайте-ка, – проговорил Джебет, – я могу кое-что для вас сделать. То есть надеюсь, – добавил он, – что смогу что-то сделать. Идите в Бюро по эвакуации и спросите капитана Фири. Полагаю, что он может заняться вами.
– Бюро по эвакуации?
– Идите прямо, до пляжа, там свернете налево, и ярдах приблизительно в шестидесяти будет розовая вилла.
– Как вы сказали, капитан?…
– Фири, Джеральд Фири. Его легко узнать, у них в батальоне он самый низенький.
– Он и в самом деле такой низенький?
– Да нет, – улыбнулся Джебет, – вовсе он не низенький, но в их батальоне все офицеры очень высокие.
Майа рассмеялся, Джебет поглядел на него с удивлением, потом тоже захохотал. Хохотал он, как и в тот раз, – фыркал, кудахтал, настоящий школьник.
– Well Хорошо ( англ. ).

, – он вдруг снова приобрел свой солидный вид. – Немного выше вас; у него усики маленькие, вроде зубной щетки.
– До свидания.
– До свидания, мистер Майа.
Майа снова нырнул в скопище людей. И за спиной услышал неунывающий голос Джебета:
– Англичане направо! Французы налево!
Он оглянулся. Джебет широко размахивал руками. Ясноглазый, с девичьим румянцем, он казался ангелом у врат рая, специально поставленным наводить порядок среди мертвецов, отделять праведников от грешников. «Только нынче, – подумал Майа, – праведники – все англичане».
Он ждал, что перед ним откроется, пусть небольшой, порт, причалы или хотя бы дамба, с которой ведется погрузка, пришвартованные к ней огромные транспортные суда, люди, карабкающиеся по сходням. А увидел только пустынный берег, тянущийся в обе стороны до самого горизонта. Пляж, бальнеологическое заведение напротив кокетливых вилл за невысокой опорной стенкой, преграждающей путь волне в штормовую погоду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67