И только немногие понимали, что за этим фасадом скрывается поэт.
– Можно сказать и так.
Фредерик позволил своему взгляду задержаться на чертах, столь мучительно похожих на его собственные.
– Могу я спросить, откуда вам столь многое известно о моих делах?
– Даже на таком расстоянии от города циркулируют рассказы о твоем гении в делах, – уклончиво заметил отец. – В «Пост» было написано, что ты обладаешь даром Мидаса.
Фредерик ответил коротким смехом, представив долгие часы изнурительного труда, вложенного в то, что теперь стали называть «даром Мидаса».
– Мог бы только пожелать, чтобы это было правдой.
– Верно.
Улыбка, осветившая было сухие изящные черты, померкла.
– Очень немногие понимают, что успех – результат тяжелого труда, а не удачи. И самопожертвования. Отец понизил голос, и в словах его послышалась печаль. – Всюду и всегда требуется приносить жертвы.
Жертвы? Что за странное слово он выбрал! И чем ему пришлось пожертвовать?
– Похоже, вы хорошо понимаете, что означает тяжкий труд. – Фредерик обвел рукой недавно заново обставленную комнату: – Поместье, по-видимому, приносит хороший доход.
– Так было не всегда.
Лорд Грейстон осушил стакан с шерри и отставил его.
– Прежде чем я унаследовал титул, мой отец ухитрился почти все спустить за долги, а старший брат обещал последовать по его стопам. Оба воображали, что смогут продолжать выкачивать из поместья деньги, не заботясь о том, чтобы вкладывать средства в землю и людей, работающих на земле.
– Часто путешествуя по Англии, могу сказать, что для землевладельцев это обычное дело, – не смог удержаться от замечания Фредерик.
Иногда быть незаконнорожденным неудобно и обременительно, но это пустяк по сравнению с жизнью слишком многих арендаторов.
– Ты прав, – охотно согласился отец. – Я пытался стать гласом разума, но, так как я был младшим сыном, моего мнения не спрашивали, а если я его высказывал, это не приветствовалось. Мой брат обвинил меня в попытке подорвать его авторитет у арендаторов и запретил мне говорить с ними.
Впервые за долгие годы отец допустил Фредерика в свою жизнь, и Фредерик почувствовал себя заинтригованным.
– Должно быть, такое положение было тяжким.
– Оно было почти невыносимым, – с кислой улыбкой ответил лорд Грейстон. – И по правде говоря, я испытал облегчение, когда меня вынудили уехать…
Эта фраза была прервана, и лорд Грейстон резко повернулся и подошел к окнам. Кажется, он открыл Фредерику гораздо больше, чем собирался, и Фредерик сделал все возможное, чтобы вести себя, как всегда.
– Это я хорошо представляю, – сказал он, отставляя стакан. – Для каждого тяжело стоять в стороне и наблюдать за тем, как гибнет родной дом.
Он умолк, понимая, что не стоит напрямик спрашивать, почему отцу пришлось уехать из Оук-Мэнора. Он, возможно, и был болваном, но не полным дураком.
– Вы уехали в Лондон?
– В Винчестер, – резко ответил отец.
– Конечно. Ведь леди Грейстон, кажется, родом оттуда?
– Да.
Лорд Грейстон повернулся к сыну и теперь смотрел на него с привычным для Фредерика настороженным и замкнутым выражением. Краткий миг близости прошел.
– Думаю, обед готов. Не пойти ли нам в столовую?
– Конечно.
В неловком молчании они проследовали по тихим коридорам в столовую. Несмотря на то, что за длинный полированный стол легко могло усесться добрых двадцать гостей, в комнате с темными панелями царила атмосфера тепла и уюта, создаваемая, возможно, большим камином и высокими, как башни, окнами, из которых открывался вид на прекрасный розовый сад.
В молчании отец и сын уселись за стол, а лакеи принесли подносы с черепаховым супом, тушеной форелью и любимым блюдом Фредерика – керри из омара.
Только когда по знаку отца слуги покинули комнату, старик сделал заметное усилие смягчить суровую атмосферу, которой окружил себя.
– Тебе удобно в гостинице? – спросил он, наливая вино.
Фредерик попытался скрыть изумление. К чему он, черт возьми, клонит? Отец никогда не задавал личных вопросов своему незаконнорожденному сыну. Никогда даже не узнавал о состоянии его здоровья.
Смакуя керри из омара, Фредерик лишь пожал плечами. Каким бы странным ни был этот интерес лорда Грейстона к нему, он отлично соответствовал цели Фредерика.
Старик уже сообщил ему, что в молодости был вынужден покинуть Оук-Мэнор и что, после того как вступил в права наследства, принес какую-то жертву.
Конечно, этого было очень мало, и едва ли эти откровения могли привести к намеченной цели, тем не менее, теперь Фредерик знал больше того, что ему было известно до приезда сюда.
К тому же не одни прошлые грешки отца мучили загадочностью и неизвестностью.
Возможно, лорд Грейстон поможет ему раскрыть тайну миссис Порции Уокер.
– Очень удобно, – с едва заметной улыбкой ответил Фредерик. – Не думаю, что когда-нибудь мне доводилось останавливаться в таких безупречно чистых комнатах или наслаждаться столь безукоризненно приготовленной едой. У миссис Уокер явный талант. Она умеет управлять первоклассным заведением.
– Уокер? – Отец нахмурился, будто вспоминал, не знакомо ли ему это имя. – Конечно. Дочь Мелфорда.
– Вы ее знаете?
– Я знаю о ней, – возразил старик. – Ее отец был другом моего брата. Насколько припоминаю, у них было множество общих интересов, включая пристрастие к дорогим куртизанкам и игорным столам.
Это, вне всякого сомнения, означало, что отец Порции был аристократом. Грейстоны не стали бы водиться с немытыми и неотесанными бедняками.
– Довольно странно, что женщина столь высокого происхождения стала владелицей уединенной гостиницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87