OCR & SpellCheck: Larisa_F
«Только с дочерью»: Радуга; Москва; 1994
ISBN 5-05-004239-9
Аннотация
Книга Бетти Махмуди в соавторстве с Уильямом Хоффером «Только с дочерью» – реальная, леденящая кровь история о бегстве из Ирана волею судьбы оказавшейся там американки. Жестокий урок всем девушкам, мечтающим о браке и жизни на мусульманском Востоке!
Бетти Махмуди, Уильям Хоффер
Только с дочерью
1
Моя дочурка дремала на сиденье у иллюминатора в самолете компании «Бритиш Эйруэйз», ее рыжеватые кудри, обрамлявшие лицо, в беспорядке рассыпались по плечам. Их еще ни разу не стригли.
Было третье августа 1984 года.
Малышку изнурила долгая дорога. Мы выехали из Детройта в среду утром, а сейчас, когда наше путешествие близилось к концу, занимался рассвет – наступала пятница.
Мой муж Махмуди оторвался от лежавшей у него на коленях книги. Он водрузил очки на лоб, увеличенный залысинами.
– Ты бы начинала готовиться, – сказал он.
Отстегнув ремень, я взяла сумочку и по узкому проходу направилась в туалет, расположенный в хвосте самолета. Стюардессы уже собирали мусор и делали все, что положено перед посадкой.
Я допустила ошибку, призналась я себе. Если б только можно было сойти с самолета прямо сейчас! Я заперлась в туалете и взглянула на себя в зеркало – на меня смотрела до смерти напуганная женщина. Мне только что исполнилось тридцать девять лет – к этому возрасту следовало бы научиться устраивать свою жизнь. Как же я могла потерять контроль над ситуацией? – недоумевала я.
Я подправила косметику, стараясь сосредоточиться на том, чтобы выглядеть как можно лучше. Хоть я здесь и вопреки своей воле, ничего не поделаешь – надо держаться. Возможно, эти две недели пролетят быстро. А когда мы вернемся в Детройт, у Махтаб начнутся занятия в подготовительном классе пригородной школы, где обучение велось по методике Монтессори. Махмуди с головой уйдет в работу. Мы примемся за устройство нашего прекрасного дома. Надо только пережить эти две недели, твердила я себе.
Я порылась в сумочке в поисках плотных черных колготок, купленных по настоянию Махмуди. Натянув их, я оправила юбку строгого темно-зеленого костюма.
Еще раз взглянув на себя в зеркало, я решила, что не стану поправлять прическу. К чему эти старания? Я надела на голову плотный зеленый шарф – Махмуди сказал, что я должна проделывать это всякий раз, выходя из дому. Завязала шарф под подбородком и превратилась в старуху крестьянку.
Как быть с очками? По-моему, они мне не особенно идут. Однако в данном случае надлежало выбрать, что для меня важнее – понравиться семейству Махмуди или получше рассмотреть эту многострадальную страну? И я решила не снимать очки, тем более что шарф уже и так все испортил.
Я вернулась к своему креслу.
– Я вот что думаю, – сказал Махмуди. – Нам бы надо спрятать американские паспорта. Иначе их могут отобрать.
– Как же быть? – спросила я. Махмуди помолчал.
– Поскольку ты американка, то обыскивать будут твою сумочку. Паспорта возьму я. Меня-то вряд ли будут обшаривать.
Вероятно, муж был прав – у себя на родине он принадлежал к знатному роду, о чем свидетельствовало, в частности, его имя. Персидские имена очень многозначны, и полное имя Махмуди – Саид Бозорг Махмуди – о многом могло сказать любому иранцу. Саид – религиозный титул, указующий на то, что его носитель – как по отцовской, так и по материнской линиям – является прямым потомком Магомета. В доказательство Махмуди мог показать сложное генеалогическое древо, составленное на фарси. Родители нарекли его Бозоргом в надежде на то, что он оправдает заложенный в этом слове смысл: великий, достойный, благородный. Когда-то род носил фамилию Хаким, но Махмуди родился как раз тогда, когда шах издал указ, запрещающий подобные мусульманские имена, и отец мальчика сменил фамилию – в фамилии Махмуди корни скорее персидские, чем арабские. Происходит она от слова «Махмуд» – прославленный.
К престижу фамилии добавлялся еще и престиж его диплома. Несмотря на то, что соотечественники Махмуди ненавидят американцев, они преклоняются перед американской системой образования. Как врач, прошедший профессиональную подготовку в Америке, Махмуди, несомненно, принадлежал к элите иранского общества.
Я извлекла из сумочки паспорта и отдала их Махмуди. Он спрятал их во внутренний карман пиджака.
Вскоре самолет пошел на посадку. Двигатели заметно сбавили обороты, и самолет стал резко снижаться – я видела такое впервые.
– Здесь нужна быстрая посадка – из-за гор, которые окружают город, – объяснил Махмуди.
Самолет вибрировал от чрезмерной нагрузки. Махтаб проснулась и, охваченная внезапной тревогой, сжала мне руку. Она посмотрела на меня полными страха глазами.
– Все в порядке, – сказала я, – мы скоро приземлимся.
Зачем было мне, американке, лететь туда, где американцев ненавидят больше, чем любой другой народ на земле? Зачем было мне везти свою дочь в страну, ведущую непримиримую войну с Ираком?
Я тщетно пыталась отогнать от себя мрачные предчувствия, преследовавшие меня с тех самых пор, как племянник Махмуди Маммаль Годжи предложил нам отправиться в эту поездку. При условии, что в конце концов вы вернетесь к привычной, налаженной жизни, можно вынести двухнедельное пребывание где угодно. Но меня не покидало ощущение – хотя друзья и уверяли меня в его абсурдности, – что как только Махмуди привезет нас с Махтаб в Иран, то захочет оставить там навсегда.
Да никогда он этого не сделает, уверяли меня друзья. Махмуди стал настоящим американцем. Он прожил в Соединенных Штатах двадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139