Елизавета МАНОВА
ДОРОГА В СООБИТАНИЕ


Она не спала, когда за ней пришли - в эту ночь мало кто спал в
Орринде. Первая ночь осады, роковая черта, разделившая жизнь на "до" и
"после". "До" еще живо, но завтра оно умрет, и все мы тоже умрем, кто
раньше, кто позже. Жаль, если мне предстоит умереть сейчас, а не в бою -
на стенах Орринды...
Провожатый с факелом шел впереди; в коридоре, конечно, отчаянно дуло;
рыжее пламя дергалось и трещало, и по стенам метались шальные тени. С
детских лет она презирала Орринду - этот замок, огромный и бестолковый,
где всегда сквозняки, где вся жизнь на виду, где у каждой башни есть
уязвимое место, а колодцы не чищены много лет. То ли дело милая Обсервата,
где все было осмысленно и удобно, приспособлено к жизни и к войне...
Провожатый открыл тяжелую дверь, и она безрадостно усмехнулась.
Занятный выбор: продать подороже жизнь или оставить пару лишних защитников
для Орринды? Мрак с ним, пусть живут - лишним никто не будет.
Здесь было светло, потому что вечный сквозняк мотал пламя факелов,
воткнутых в гнезда. Здесь был знаменитый стол Капитана - несокрушимый,
прозрачный, в котором живут огоньки и отзываются вспышками на каждое
слово. И здесь был сам Капитан Савдар, величественный, измученный и
угрюмый, в тяжелом регондском панцире под алым плащом. Последняя тень
величия, которое скоро исчезнет...
- Леди Элура! - сказал Капитан, и она чуть склонилась в равнодушном
полупоклоне. Плоская девица с невзрачным лицом, но в темных глазах
холодный ум и спокойная воля. Такой знакомый бестрепетный твердый взгляд,
словно сам Родрик Штурман...
- Леди Элура, - сказал Капитан, - я знаю - тебя не обрадовал этот
вызов...
- Мы в осажденной крепости, - сухо сказала она, - и я в твоем
распоряжении, как все прочие Офицеры.
Маленький, но весьма ядовитый укол - ведь эта крепость все, что
осталось от целой державы. Не верность вассала Государю, а только лишь
подчинение командиру.
- Да, - сказал он, - крепость осаждена. Но маленький отряд...
несколько человек... этой ночью еще смогут ее покинуть.
- Мне больше нравится смерть в бою, сэр Капитан. Я - не худший
стрелок в Орринде, и эта крепость - не первая, которую я защищаю.
- Я знаю это, Леди Элура.
Он вдруг успокоился, перестал теребить нагрудную цепь и прямо
взглянул ей в глаза. Угрюмая боль стояла а его глазах, и ей вдруг
почудилось на лице Капитана тень смерти. Может быть, он умрет раньше меня,
но это уже все равно. То, что нас ждет, хуже, чем смерть - полное
исчезновение. Черные орды сметут нас всех, и не останется ничего. Даже
могильной плиты, где нацарапано имя. Даже капли нашей крови в жилах тех,
что когда-нибудь будут жить. И если подумать об этом, как мелки все наши
счеты, жизнь уже подвела под ними черту...
- Ты не любишь меня, и имеешь на это право...
- О, нет, сэр Капитан! - она медленно улыбнулась, и резкий ее,
бесполый голос стал бархатен и глубок. - Я тебя ненавижу! Но ты
беспокоишься зря: я буду драться рядом с тобой, и если понадобиться,
закрою тебя своим телом, потому что гибель твоя ускорит паденье Орринды!
- Ты - истинная дочь Родрика, леди Элура.
- Да! И поэтому я не стала мстить, когда ты убил моего отца. Ты -
слабый, бездарный правитель, - сказала она надменно, - но ты - Капитан, и
если б ты умер тогда, Орринда сразу бы развалилась.
- А так она продержалась еще восемь лет. Послушай, - сказал он тихо,
- я скоро умру, и врать мне уже ни к чему. Жизнь Родрика - вот чем я
выкупил эти годы. Поверь мне, - сказал он, - я лучше бы умер сам. Он был
моим другом, единственным из людей, кого я любил и кому я верил. Не все
обстояло так: или он - или я. Я знаю, он был уверен в своей правоте. Но
если бы он добился того, что хотел...
- Чего же такого страшного он хотел? Добиться мира с дафенами?
Остановить войну, которая нас сожрала?
- Ну, это бы ненадолго отсрочило наш конец. Они плодятся, как звери,
а мы вымираем.
- Ты спас нас от вымирания! - резко сказала она. - Нас только лишь
перебили!
- А ты хотела бы, чтобы мы перебили друг друга? Были еще Пилоты, леди
Элура! Прими я сторону Родрика, я умер бы с ним, а Капитаном бы сделался
Улаф Пайл. Что бы тогда ожидало Орринду?
- Не стоит оправдываться передо мной, - сказала она спокойно. - Что
бы я ни думала о тебе, я знаю свой долг, и поступлю, как должно. И что бы
ты обо мне не думал, тебе пригодится мой самострел... и мой опыт,
наверное, тоже.
- Есть то, что много важнее, леди Элура. Священные знания, которые
род твой сберег и умножил, и священная кровь Штурманов, что течет в твоих
жилах. Небесный огонь! - сказал он с тоской, - ну, как мне это сказать?
Как мне тебя просить? Ты можешь хоть на миг забыть о вражде и выслушать
меня без злобы?
Она молчала. Так долго молчала, что он потерял надежду, но она
ответила наконец, и голос ее был привычно бесстрастен:
- Я слушаю, сэр Капитан.
- Я хочу, чтобы ты, моя дочь - леди Илейна и последний из Пайлов -
рыцарь Норт, сегодня ночью покинули крепость. Леди Элура, - сказал он
торопливо, - выслушай до конца! Дело не в том, что я люблю свою дочь и
хотел бы ее спасти. Да, я люблю свою дочь и хотел бы ее спасти, но Илейна
не стоит тебя, как сам я, возможно, не стоил Родрика. Вы все последние,
леди Элура! Род Капитанов, род Штурманов и род Пилотов. Триста лет Экипаж
сражался с ордами дикарей, чтобы свет разума не угас в мире. Да, - сказал
он сурово, - мы проиграли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31