— Сначала надо пережить эти пятьдесят лет… — начала было Сальда.
— Вернемся к делу, — встал Поулин. — Председатель согласен с тем, что мы должны создать постоянное неразрушимое, ясное, простое руководство к действию на случай возвращения блуждающей планеты. У кого какие идеи?
— Можем выгравировать инструкции на металлических пластинах и поместить их в каждом холде, Вейре и цеху, где они будут на виду, так, что их просто невозможно будет не заметить, — сказал Кальви. — И занесем туда показания секстанта, указывающие на Прохождение.
— Но это все годится до тех пор, пока существуют секстанты и есть хоть кто-то, кто умеет ими пользоваться как следует, — отозвался лорд Бастом. — Но что случится, когда последний из них сломается?
— Их сделать нетрудно, — сказал Кальви.
— А что, если не останется ни одного человека, который будет знать, как с ним обращаться? — встряла Сальда
— Капитаны моего флота каждый день пользуются секстантами, — ответил Бастом. — Эти инструменты на море просто бесценны.
— Математика входит в основной курс для всех студентов, — добавил Клиссер, — ее не одни рыбаки изучают.
— Но надо знать методику получения ответов, — сказала Кори, главный медик. Она заговорила впервые с начала заседания. — И надо знать, когда ею пользоваться. — Ее наука стремилась удержаться на высоком уровне, хотя все больше и больше оборудования выходило из строя, и неординарные процедуры становились доступны лишь экспертам.
— Должен быть путь передать жизненно необходимую информацию грядущим поколениям, — сказал Поулин, сначала глянув на Клиссера, а потом окинув взглядом лица сидящих за столом. — Давайте хорошенько подумаем. Вытравить сведения в металле — это одно, затем раздать пластины по холдам и Вейрам, чтобы они там постоянно хранились. Тогда ничего не будет забыто.
— Что-то вроде Розеттского камня… — скорее подытожил, чем спросил Клиссер.
— А что это? — спросил Бриджли.
Клиссер имел привычку озадачивать собеседников, ссылаясь в разговоре на какие-нибудь древности, о которых знал он один. И если кто-то проявлял хоть малейшее любопытство, он разражался продолжительной лекцией.
— В конце восемнадцатого века на Земле был найден камень с надписью на трех древних языках, который дал ключ к расшифровке этих языков. Но наш язык, конечно, сохранится.
— Опять вернулись к гравировке, — усмехнулась Кори.
— Если это единственный путь… — начал было Клиссер, затем нахмурился. — Нет, должен быть более надежный метод. Я рассмотрю все возможности.
— Хорошо, Клиссер, но не забывайте еще и о проекте, — сказал Поулин. — Пусть лучше у нас выйдет из строя уйма сирен, колоколов и свистков, чем не будет вообще никакой системы предупреждения.
Клиссер медленно расплылся в улыбке.
— Колокола и гудки — это просто. А вот сирена — это займет время.
— Тогда все. — Поулин окинул взглядом стол Зажигательная музыка была слышна отсюда слишком хорошо, и молодые холдеры и представители Вейров уже сгорали от нетерпения. — Больше вопросов нет? — Он не стал ждать ответа и поднял молоточек, чтобы закончить собрание. — Итак, все. Ну, идите развлекаться.
Скорость, с которой опустел зал, показывала, что именно этого все и хотели.
Глава 2
Собрание в Форте
— Клисс, что на тебя нашло? — сердито спросил Шеледон. В Колледже он был главой факультета Искусств и постоянно жаловался на то, что ему не хватает свободного времени для творчества.
— Ну, — Клиссер потупил глаза под упорным, обвиняющим взглядом Шеледона, — у нас на самом деле больше записей, чем у кого бы то ни было, и мы гораздо лучше владеем методикой оценки, чем все прочие. Колледж ведь как раз и предназначен для сбора и хранения информации и обучения.
— Основная наша задача, — сказала Данья, поддержавшая жалобы Шеледона, поскольку ей тоже хотелось урвать свободную минутку и поработать над струнным квартетом, — обучать пользоваться своими мозгами молодежь, которая иначе будет кататься на драконах да драться за наследство. И еще пинать молодых оболтусов, чтобы те шли учить наше разрастающееся население тому, что сами знают.
Вокруг них звенела танцевальная музыка, но Шеледон и Данья были так разгневаны, что, похоже, даже и не слышали мелодии, хотя трое их соседей по столу весело отбивали ритм. Данья ожгла Лозелла свирепым взглядом и тот перестал барабанить по столу своими мозолистыми пальцами арфиста.
— Не думаю, что будет сложно отыскать способ отмечать возвращение Алой Звезды, — сказал он, пытаясь утишить гнев Шеледона и Даньи.
— Меня заботит не то, что это «сложно», — ядовито отозвалась Данья. — Где мы время возьмем? — Она ткнула пальцем в еще недостроенное крыло учебного корпуса — Особенно если закончить надо, — она снова злобно зыркнула на Клиссера, — к Зимнему Солнцестоянию.
— О, — скривился Лозелл. — Хорошее напоминание.
— Мы все свободное время отдаем тому, что действительно сейчас необходимо, — продолжала Данья, трагически размахивая руками и расхаживая взад-вперед вдоль стола.
Если Шеледон, чувствуя угрозу, замыкался в себе, то Данья развивала бешеную деятельность. Нервно расхаживая, она задела стул, на котором лежала ее скрипка, и тут же подхватила ценный инструмент, не дав ему упасть на камни. Она снова зло посмотрела на Лозелла, словно виноват был он.
Шеледон потянулся и взял у нее скрипку и смычок, очень осторожно положил их на стол, на котором уже ничего не было, кроме бокалов с вином. Он рассеянно вытер лужицу вина рядом с драгоценной скрипкой — Реликвией, одной из немногочисленных оставшихся с высадки. Он любовно погладил ее, а Данья продолжала бушевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104