Ее сердце замерло, она чувствовала себя опустошенной.
– Я знаю, что произошло, – заговорил он. – Три дня и три ночи я сражался с твоей лихорадкой, менял холодные компрессы и слушал историю, которую ты повторяла снова и снова. У тебя был пистолет, ты могла остановить его. – Поставив фонарь на ночной столик, он с силой сжал ее плечи и проговорил голосом, в котором дрожали слезы: – Карен, он убил Марайю. Ты позволила ему сделать это. А потом ты убежала. Ты… убила нашего сына.
Он еще долго молча удерживал ее за плечи, глядя на нее лихорадочно горящими глазами. Вдруг руки его упали. Вэнс попятился от нее, и через мгновение его лицо скрыла тень.
– Вэнс! – в отчаянии закричала она.
Он замер в дверях, стоя к ней спиной.
– Ты убила нашего сына, – повторил Пакстон едва слышным шепотом.
Словно взмах воронова крыла в кошмаре этой бесконечной ночи… слова Вэнса вновь и вновь звучали у нее в ушах, хотя его шаги давно затихли…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 1
Обгоревшие стены сарая да черное пятно на том месте, где прежде стояли конюшня и амбар, темным уродливым шрамом легли на белое зимнее покрывало. Первые дни после нападения бандитов жизнь на ранчо замерла. Наверху, в своей спальне, Карен медленно набиралась сил. Большая комната внизу походила на лазарет – там Тру и еще двое работников ранчо, которым удалось благополучно выйти из переделки, ухаживали за ранеными. Через две недели все, кроме Теда, выздоровели, и большая комната вновь стала жилой. Пятерых ковбоев Пакса похоронили. Бразос, добродушный шутник, и Хоган, чье концертино сгорело при пожаре, умерли в ночь нападения бандитов. Дольше всех протянул Эмилио, его сразило воспаление легких – результат тяжелого ранения, хотя его организм отчаянно боролся за жизнь. Его смерть стала тяжким ударом для всех. Никогда больше его пальцы не наиграют на гитаре печальной испанской мелодии. О Вэнсе так ничего и не было известно. Он уехал, едва у Карен прекратилась лихорадка. Он отсутствовал уже десять дней.
Встав с постели, Карен узнала, что произошло в ту страшную ночь. Марселина предала их, во всяком случае, ее в этом подозревали, потому что кто-то выстрелил Эмилио в спину и открыл потайную калитку. Но точных доказательств тому не было, Эмилио так и не пришел в сознание. Но никто не верит, что он мог подпустить к себе близко кого-то незнакомого. Предположение о предательстве Марселины подтверждалось еще и ее долгим отсутствием – за все это время никто не видел ее и ничего о ней не слышал.
Когда калитка оказалась открытой, Джако и три бандита вошли во внутренний дворик. Похоже, они собирались напасть на тех, кто охранял стену изнутри, пока остальные бандиты осаждали ее снаружи. По замыслу Джако, пока ковбои защищали ранчо, он проникает в дом и убивает старика. План был тщательно продуман, и его удалось бы осуществить, если бы не целый ряд досадных – для Джако и его людей – случайностей. Одна из них – неожиданное возвращение Ма-райи и ее выстрел в Джако. Что еще серьезнее, Билли, направившийся проведать Эмилио, столкнулся в восточной части двора с тремя бандитами. Парень мгновенно сориентировался – убил одного бандита, а двух других держал на мушке до тех пор, пока Шорти, придя ему на помощь, не прикончил их. Затем Харли принес раненого Теда в дом, так что истекающему кровью Джако пришлось уходить. По пути он наткнулся на старика, но вынужден был скрыться через патио, едва не столкнувшись с Шорти и Билли – те спешили к потайной калитке. Через пять минут бой закончился. Оставшиеся в живых бандиты ушли в дождливую ночь, оставив ковбоев ранчо зализывать раны.
Рассвет следующего дня был ясным, но морозным – на все легла тонкая корочка льда. Солнечные лучи играли на ветвях деревьев, на камнях, на застывших в неуклюжих позах мертвецах… Двенадцать безжизненных тел бандитов лежало у ранчо, а к концу дня еще шестеро были обнаружены неподалеку от места боя, у подножия ближнего холма, и даже на берегу Сабинала. Один бандит умер сидя и застывшими глазами смотрел на обгоревшие руины.
Встав с постели, Карен еще три дня не выходила из своей комнаты, приходя в себя после пережитого шока. Вниз она спускалась лишь для того, чтобы немного поесть. Для этого она выбирала время, когда ковбоев не было на ранчо: она не могла выносить их взглядов. Однажды, находясь на лестнице, Карен услышала знакомый шум в кухне, ей показалось, что это Марайя, как всегда, хлопочет у плиты. Она торопливо спустилась вниз, пробежала по коридору и рывком открыла дверь. Увы, на кухне было холодно и пусто…
Через две недели после нападения бандитов, на четвертый день после ее выздоровления, еще слабая, но не покорившаяся обстоятельствам, Карен вышла из дома и поднялась по лестнице, ведущей на смотровую площадку заградительной стены. Снег растаял, бурая влажная земли не радовала взгляд. Лишь кедровая рощица, зеленевшая на холме, оживляла унылую картину. Прямо под ней темнело место пожара – немое свидетельство недавней битвы. Выпрямившись, Карен еще раз окинула взглядом окрестности и увидела вдруг на гребне холма одинокого всадника. Вэнс?.. Всадник не шевелился.
– Уж очень холодно, мэм. – Харли Гвин, поднявшись по лестнице, встал рядом с ней.
Из всех оставшихся в живых, пожалуй, только он не винил ее в происшедшем. Остальные ковбои в той или иной степени разделяли точку зрения Вэнса. Они ждали от нее так много… «А чего я сама ждала от себя?» – этот вопрос молодая женщина много раз задавала себе.
– Солнышко должно немного согреть нас, – промолвила она, поднимая глаза к безоблачному небу. – Кто это? – спросила она, указывая на неподвижного всадника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108