Позднее я присоединился к Сэму Хьюстону в Сан-Джасинто, и мы вместе прогнали мексиканцев. Был объявлен мир, после чего я разыскал Элизабет, и мы стали строить новую жизнь.
Прошло целых двадцать лет, прежде чем я опять встретил Марайю. – Карен от изумления охнула, но Тру, не обратив на это внимания, продолжал: – Я отправился на разведку – надо было найти украденных лошадей – и по пути случайно набрел на банду команчей, которые напали на семью пастуха. Я помог этим людям отбиться от индейцев, а уж потом выяснилось, что помогал я семье Марайи. Команчи ограбили их, а Марайя была замужем и ждала ребенка. Я забрал их в Паке, и через три месяца на свет появилась Марселина. А еще через два месяца Альфредо, ее отец, пропал. Ушел куда-то, и больше никто его не видел. Думаю, на него напали индейцы. Марайя осталась жить у нас. Она хотела уехать, но Элизабет настояла на том, чтобы она осталась. – Он замолчал, устремив взгляд на могилу жены. – По-моему, – вновь заговорил Тру, – Элизабет знала о том, что произошло между нами, но за все годы нашей совместной жизни ни словом не упрекнула меня.
И лишь когда Джако напал на нас, я узнал, что он – мой сын. Марайя родила его зимой после нашей первой встречи, а когда ему исполнилось восемнадцать, она поведала ему, кто его отец. Бедняга всю жизнь ненавидел белых, и тайна его рождения привела Джако в ярость. Ненависть разрывала его^ толкая на все новые и новые преступления. Уже тогда фамилия Пакстон была известна в этих краях, что особенно злило. Джако. Он считал, что должен по справедливости получить свою долю ранчо. Но как незаконнорожденному ему ничего не полагалось, и он поклялся убить меня. Это было незадолго до того, как он совершил первое убийство и сжег хижину старого мексиканца. А уже через год он прославился своими преступлениями и превратился в настоящего разбойника. Я хотел поговорить с ним и послал к нему гонца с письмом. Но мой посланец так и не вернулся. Позже мы нашли его сапоги и… – Тру помолчал. – И… часть его тела, приколоченную к кедру в роще… Я знал, что парня сжигает ненависть, но чтобы убить собственную мать… – Он посмотрел на Карен увлажнившимися глазами, в которых застыли слезы.
– Так что, как видишь, я породил на свет этого Джако. И я ответствен за смерть Марайи. И за смерть твоего Этана, храни Господь его невинную душу. Мы в ответе за свои поступки, дочка. Ах как нам приходится отвечать за них!.. Никому не удается избежать ответа.
«Какой у него усталый вид, – подумала Карен. – Я ни разу не видела его в таком состоянии. Тру – сильный человек, но все же такой хрупкий».
Пакстон опустился на колени перед могилой Марайи.
– Упокой Господь твою душу, подруга моя, – сказал он по-испански. – Упокойся с миром. – Выпрямившись, он посмотрел на Карен – его лицо снова стало суровым и непроницаемым. – Вэнс ничего не знает о Джако. – Он многозначительно помолчал, а потом добавил: – Но Марайе.
– И не узнает, – пообещала Карен. – Если только вы сами ему не расскажете.
– Многое может случиться в жизни, так что я оставлю это на твой суд, – промолвил Тру. И, не оборачиваясь, он пошел к своему коню. – Нам пора вернуться. Теплее не становится, а на тебе одна рубашка. – Он хотел было снять с себя куртку, но Карен остановила его.
– Мне она не нужна, Тру. Мне сейчас гораздо теплее, чем когда бы то ни было.
Он задумчиво посмотрел на Карен.
– Мне тоже, – буркнул он.
– Знаю, – кивнула Карен.
Они пустили лошадей шагом, направившись к ранчо по северной тропе, по которой Карен еще ни разу не ездила. Следуя по гребням холмов в западной части долины, они, к ее удивлению, выехали на тропу, спускавшуюся прямо к асиенде. Карен хотела было направить свою кобылу вниз, но Тру остановил ее.
– Карен, я много думал в последнее время и решил, что здесь тебе больше нечего делать.
– О чем вы говорите?
– Хочу попросить Харви, чтобы он отвез тебя в Сан-Антонио.
Карен покраснела, ее сердце забилось быстрее. Он опять хочет отослать ее?!
– Но почему? – вскричала она.
Сняв с головы шляпу, Тру провел пятерней по седым волосам.
– Тут остается совсем мало людей. Харли сказал мне, что кое-кто из ребят хочет уехать. Остаемся только я, Тед, Харли. Ну и Шорти. Я не упрекаю ковбоев в том, что они хотят уехать. Позади – неудачный год, и не похоже, чтобы что-то изменилось к лучшему. Ты посмотри вокруг. – Сейчас тут все почти так же, как было, когда я приехал на ранчо сорок лет назад. Выжженная земля, разрушенные постройки… пустой дом. Из этого места ушел, дух. Так что, возможно, они поступают правильно. Во всяком случае, здесь теперь не место для женщины.
– Вы привезли сюда Элизабет. Вы оставили дом и очаг, добрых соседей и знакомых. Вас окружали враждебно настроенные индейцы, а ранчо было куда в худшем состоянии, чем сейчас. Вы привезли сюда жену и хотели, чтобы она взяла на себя часть забот. Вы не отправили ее обратно в Сан-Антонио. И Элизабет осталась и помогала вам строить новую жизнь.
– Да, – кивнул Тру. – Но это другое дело. Другие времена, другая женщина, другое…
– Нет, сэр, не другое, – решительно перебила его Карей. Она гордо выпрямилась в седле и вдруг… поняла, что должна делать. Невидимая Тру сила Хэмптонов нашла поддержку в драматических событиях последних месяцев. Карен Оливия Хэмптон, глупенькая светская гордячка, осталась в прошлом. Произошло мистическое превращение. Ощутив резкую перемену в себе и оказавшись наконец в мире с самой собой, Карен уверенно направила лошадь к руинам Пакса.
Тру на мгновение осадил своего коня и улыбнулся – улыбнулся впервые за последние две недели.
– «Нет, сэр, не другое», – повторил он тихо ее слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108