Это было совершенно непонятно, тем более что он всегда избегал лишнего общения с больными.
Впервые Норико обратила на это внимание месяца два назад. Услышав, что нужно сделать укол, она было вскочила, но Наоэ остановил ее: «Вводить наркотики должен сам врач». Норико все же пошла за ним, и Наоэ грубо сказал: «Я что, не имею права сделать укол? Нечего ходить за мной по пятам».
Недавно Норико пришла в голову страшная мысль: уж не себе ли Наоэ колет наркотики – те, что прописывает больным? Найденная в его квартире ампула подтверждала догадку: иначе зачем при обычной простуде такие сильные средства? Может, и ту ампулу он взял в клинике?
– Вот смотри, и этого пациента накачивают наркотиками. – Старшая сестра раскрыла другую карту – Кокити Уэно. – Правда, меньше, чем Исикуру, но снова по указанию Наоэ.
Норико вспомнила, что и Уэно Наоэ делал ночью уколы сам.
– Я справлялась у доктора Кобаси. Он говорил, что этот больной не так уж часто жалуется на боли.
«Не с Кобаси ли начался этот разговор? Если так, то плохи дела. Вряд ли удастся сбить Сэкигути с толку».
Норико почувствовала, что вокруг Наоэ замыкается кольцо.
– Почему доктор Наоэ так любит назначать наркотики? – спросила в лоб Сэкигути. Маленькие недоверчивые глазки внимательно наблюдали за Норико.
«Она что-то пронюхала или просто делает вид? – лихорадочно пыталась сообразить Норико. – Одно только неосторожное слово может погубить Наоэ».
– А в чем вы видите нарушение?
– Недавно комиссия сделала мне замечание. У нас используют слишком много наркотических средств. Поэтому я решила проследить за их применением лично.
«Вот оно что! Надо бы скорее предупредить Наоэ!»
– А с тобой я хотела поговорить, чтобы прояснить ситуацию, – добавила Сэкигути.
– Я ничего не знаю…
Норико, конечно, сейчас покривила душой. Она заметила, что последние пару месяцев Наоэ особенно часто стал назначать наркотики, догадываясь, что он сам пристрастился к ним. Хотя вряд ли он был законченным наркоманом: за долгие вечера, которые она с ним проводила, ни разу ничего подозрительного не замечала. Но это было плохим утешением.
– Из-за этого могут быть неприятности? – спросила она.
– Пока все спокойно. Но надо стараться меньше расходовать их. Хотя бы потому, что для Исикуры, например, который и так еле дышит, это верная смерть.
Норико и сама думала так же. Значит, Сэкигути не подозревает, куда уходят наркотики?
– Во всяком случае, – закончила разговор старшая сестра, – я хочу, чтобы ты обратила на это внимание.
– Хорошо.
– И еще. Пусть этот разговор останется между нами. Никому о нем не рассказывай.
– Конечно, – кивнула Норико.
Старшая сестра окинула ее изучающим взглядом и вышла из раздевалки.
Норико спустилась вниз в надежде найти в амбулатории или ординаторской Наоэ. Обычно во второй половине дня пациентов было немного и прием вел только один врач, последнее время чаще Кобаси.
Норико заглянула в ординаторскую. Наоэ там не было. Значит, в амбулатории? Норико побрела туда.
Поговорить с Наоэ с глазу на глаз в клинике было не просто. Всякий раз приходилось изобретать предлог. Сейчас повод у Норико был: больной, поступивший на днях в «Ориентал», жаловался на головные боли.
Наоэ действительно оказался в амбулатории. Он сидел, положив длинные ноги на табурет для пациентов, и читал. Акико Наканиси рассеянно глядела в окно, расчесывая волосы. Делать было явно нечего.
Когда Норико показалась в дверях, Наоэ оторвал глаза от книги и посмотрел на нее.
– Кавасаки из четыреста третьей жалуется, что очень болит голова, – сказала Норико.
– Так… – Наоэ секунду размышлял, потом уточнил: – Температуры нет?
– Нормальная.
– Дай ему шесть таблеток опайрина, и пусть ему сделают рентген поясничного отдела, а завтра, когда будет готов снимок, я его осмотрю.
– Шесть таблеток опайрина? – Норико взяла со стола рецептурный бланк, записала лекарство и дозу. Она могла и не делать этого, но надо было улучить момент, чтобы спросить Наоэ, свободен ли он сегодня вечером.
Акико отвернулась к окну и делала вид, что ей совершенно неинтересен разговор Наоэ и Норико.
На обратной стороне бланка Норико написала: «Сможем сегодня вечером увидеться?» – и подсунула бумажку Наоэ. Тот мельком взглянул на нее, скомкал и бросил в корзину.
– Нет, – сказал он.
Обернувшись, Акико с любопытством посмотрела на них. Больше возможностей поговорить с Наоэ не было, и Норико пришлось вернуться к прежней теме.
– Что ж, пойду дам ему лекарство, – сказала она и направилась к выходу.
Не успела она взяться за ручку двери, как послышался пронзительный смех, дверь распахнулась и в кабинет влетела Рицуко. Столкнувшись нос к носу с Норико, она слегка оторопела, но тут же взяла себя в руки.
– Готово, доктор! – не переставая смеяться, сообщила она.
Следом за ней вошел Савада со снимками в руках – только что проявленными, еще мокрыми.
– Право, мне так неловко! – Рицуко жеманно потупилась. – Вы теперь увидите меня, что называется, насквозь.
Савада стряхнул со снимков воду и прикрепил к светящемуся экрану. Все столпились вокруг.
– Ну что там? Как? – прощебетала Рицуко. Она склонилась над экраном, почти прижавшись щекой к Наоэ.
Норико бросило в жар. Как ей хотелось выставить вон эту мадам!
Наоэ внимательно рассматривал снимки.
По обеим сторонам от таза белели какие-то странные пятна.
– А это что такое? – испуганно воскликнула Рицуко.
– Крючки. Вы же забыли снять грацию.
– Ой-ой-ой! Так я и говорила – вы все про меня теперь знаете! – Рицуко весело расхохоталась. – Ну как, доктор? Что у меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93