- Папа!.. Папочка!.. Папся!..
Или:
- Папа! Можня?
Излишняя торопливость и приглушенный голос вызваны опасениями, что ее поймают и схватят.
А ловят и хватают ее на каждом шагу:
- Нельзя, Машенька! Папа работает. Нельзя!..
12.9.58.
Машенька! Дочка! Как видишь, задолженность свою я погашаю честно: пишу каждый день, каждый вечер, а еще точнее - каждую ночь.
Два дня я тебя почти не видел. Вчера весь день сидел в своем холодном чуланчике и работал. А сегодня бабушка и мама возили тебя в город делать какую-то прививку.
Вернулись вы из города в восьмом, кажется, часу вечера. И не успела ты поесть, как тебя стали укладывать спать.
А спать тебе не хотелось. Ты была возбуждена, вела себя за столом шумно и неприлично, настолько шумно и неприлично, что отцу пришлось даже прибегнуть к строгости. Тебя это не успокоило. Едва кончив ужинать, ты стала носиться по комнатам с теми дикими выкриками, которые свидетельствуют о том, что нервы у ребенка возбуждены свыше меры.
Без конца ты кричала:
- Пописала! Пописала!
Этим ты вводила в заблуждение твоих родителей и бабушку. Родители щупали твои штанишки, бабушка заглядывала под стул - нет ли там лужи? Предлагали тебе сесть на горшок...
А дело небось объяснялось просто: ты сегодня, только что, научилась произносить такое трудное слово, как "пописала" - и радовалась этому, без конца упражнялась и наслаждалась.
14.9.58.
Сегодня, дочка, ты много была на воздухе. Погода стоит никудышная: пасмурно, ветрено, но все-таки дождя не было. Перед ужином мы играли с тобой недолго в саду: собирали камушки и сажали их в "клетки", нарисованные папой на песчаной дорожке. Камушки - это звери. Мы наперебой придумывали, какой камушек - какой зверь.
- Это будет слон! - говорю я.
Ты тащишь осколок кирпича и кричишь:
- Живаф!
В соседних клетках размещаются олень, павлин, попугай, лев, тигр, лисичка, бегемот, крокодил, зайчик. Ты уже многих зверей знаешь - и не только по названиям. А вот простой лягушки никогда не видела...
И еще одного "зверя" ты ни разу не видела, хотя второе лето живешь за городом: свинью.
Коров, лошадей, козочек, уток, гусей - этих сколько угодно, а вот простой хрюшки нигде в окрестностях нет. Дело дошло до того, что я уж объявление хотел вешать у вокзала:
"Требуется за небольшую плату свинья с поросятами. Ненадолго. Только посмотреть".
15.9.58.
Все-таки ты, Маша, плохо и мало разговариваешь. Слов знаешь много, а связывать их даже в коротенькие фразы ленишься. Или ты у нас неспособная?
На каждом шагу надо тебе подсказывать, надо тормошить тебя, тянуть за язык.
Схватишь меня, бывает, за руку:
- Пойдем!
Я отлично знаю, куда ты стремишься, но все-таки спрашиваю:
- Куда это пойдем?
Кивок в сторону моей комнаты:
- Туда!
- Ко мне?
Киваешь головой: дескать, да.
- Скажи: "к тебе".
- К тебе.
Вот так и тянешь тебя за язык и вытягиваешь, как фокусник вытягивает изо рта ленту, каждое местоимение и каждое существительное.
* * *
Перед сном ты опять играла у меня в комнате. Кормила кукол. На этот раз обед появлялся не из воздуха, а мы его варили. Толстая книга превратилась в плиту, на ней стоял керогаз и так далее.
Между прочим, сегодня я впервые заметил, что ты "играешь", то есть актерствуешь, входишь в роль.
На "керогазе" (роль этого предмета играла у нас нижняя половина матрешки) стояла кастрюля с супом (крышка от витаминной коробки). Я спросил:
- Не погас?
И ты, не отвечая, деловито поколдовала пальчиками, "подвернула фитиль" - тем движением, которое много раз наблюдала на кухне - у мамы и бабушки.
22.9.58.
Ох, Маша, Маша! Опять виноват перед тобой. Оглянуться не успели неделя прошла. Впрочем, у папки есть оправдание - работал с утра до вечера (или точнее - с вечера до утра). Кое-что он записывал, но не в дневник, а так, куда попало, на клочках разных. Перепишу эти записи сюда.
Но раньше расскажу, хотя бы вкратце, о событиях этой недели.
Вчера мы ходили с тобой в лес. И не в тот паршивый лесок, куда ходим обычно, а подальше, в сторону моря. Там хорошо, тихо, темно, растут елки, каких ты в Разливе не видела. Попав в этот дремучий лес, ты даже немножко испугалась, стала хватать меня за штанину и хныкать:
- Боисся! Боисся!
Опасения твои не были напрасными. Волки и медведи на нас не напали, но зато налетели комары, от которых ты уже столько натерпелась в июне и в августе... Тебя здорово искусали. На обратном пути ты не переставая чесалась и жаловалась:
- Бойно!..
Какой-то подлец комар умудрился укусить тебя в правый глаз. Верхнее веко опухло. Мы заспешили домой.
Но зато мы нашли три гриба: две сыроежки и горькушку.
А главное, нам посчастливилось - увидели наконец живую лягушку!
Ее поймали в канаве какие-то мальчики. Услышав, как они кричат "лягуха! лягуха!", я прибавил шагу и еще издали стал просить их:
- Ребята, не отпускайте ее! Покажите девочке!..
Лягушка была, правда, совсем маленькая, полудохлая, но все-таки еще успела попрыгать, прежде чем эти маленькие разбойники унесли ее.
* * *
До сих пор большую часть ночи ты спишь на маминой постели. К этому тебя приучили зимой, когда ты хворала и дома у нас было очень холодно.
Решили, что сразу же по возвращении в город каждый будет спать в своей кровати. И мама тебя к этому уже подготавливает. Но и ты, как я понимаю, тоже готовишься к бою.
На днях между тобой и мамой произошел такой разговор.
Мама, укладывая тебя спать, говорит тебе:
- Маленькие дети должны спать в маленьких кроватках.
- Маша большая, - отвечаешь ты.
- Большая? А разве большие дети когда-нибудь пи-пи в штанишки делают?
- Маша маленькая, - говоришь ты, и выясняется, что наша дочь за словом в карман не лезет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93