- встрепенулся капитан.
- Покруче. Документы. Из-за этих документов сцепится, как на собачьей свадьбе, весь наш крутяк. Мочить начнут направо и налево. Бойня будет, дядя Коля. Вот я и хочу успеть договориться, потому что договариваться лучше, чем воевать.
- Звони начальству. Разрешат - встречайся. Я здесь случайно оказался, мотор заглох, - капитан вздохнул оттого, что приходится врать. - Не мое дежурство.
- Дядя Коля, разве ты не понял: начальство тоже в деле. Помоги, а? У тебя ж авторитет. Не знаю, кто их там охраняет сейчас, но тебя любой из ментов пропустит. Ты ведь у нас, - директор завода улыбнулся, - главнее меня, главнее мэра. Потому что тебя уважают. И любят.
- Не проси, - капитан отрицательно замотал головой.
- Дядя Коля, ты мне всегда помогал! Помнишь, я пацаном стекло мячом разбил, так ты за это стекло сам заплатил. Потому что если б отцу штраф принесли, он бы меня порол три дня.
- Не надо про отца плохо, царство ему небесное, пусть даже ваше, мусульманское, - строго сказал капитан. - Помню, перед двадцатым партсъездом нам вместе грамоты вручали. Мне - как лучшему участковому, а ему - как ударнику труда.
- А теперь бы ему, как лицу кавказской национальности... Дядя Коля, так ты поможешь, или нет?
- Чья машина?
- Моя машина, - директор недоуменно оглянулся на иномарку за спиной. - А чья же еще?
- Нет, не эта. Вон, видишь, морда торчит из переулка? Узнаю, узнаю, хоть номер и не видать, но этот разбитый подфарник я вовек не забуду. Это когда водитель спьяну на детскую площадку въехал, а его "отмазали" после. Помощник мэра на этой машине ездит, поверь мне...
- Слетаются вороны, - хмуро заметил директор. - Надо успеть.
- Ладно, пойдем, - капитан открыл дверцу. - Попробую тебе помочь.
- Дядя Коля, я тебе обязан...
- Не мне, не мне. Алешка счас дежурит, сержант, может помнишь его, хотя он и младше тебя. Вот ты и станешь потом ему, когда он дальше учиться пойдет, стипендию платить. Пя-ять лет!
- у капитан засмеялся. - Как по статье...
- На высшее образование денег не жалко, - и директор засмеялся тоже.
* * *
Сержант милиции очень любил фрикадельки. Некоторые просто любят фрикадельки, а он - очень. Развернув пакет, который принес капитан Комаров, он увидел, что бутерброд был с фрикадельками.
В только что заваренный чай он положил шесть кубиков сахара. Сержант любил не только фрикадельки, но и сладкое.
- Умирает, умирает! - вниз по широкой лестнице, перепрыгивая через ступеньки, сбежал рыжий мужичок.
Один из той компании, которую ему необходимо было охранять.
Фрикаделька застряла в горле.
- Кто там еще умирает? - спросил сержант милиции, откашливаясь фрикаделькой. - Тихо, спокойно, - попытался он обуздать эмоции субъекта.
- Мой друг, ему плохо! Надо срочно вызвать скорую помощь... - Это который друг? - наморщил лоб сержант. - Который худой и длинноволосый?
- Нет, другой...
- А, толстый татарин...
- Да какая вам разница - толстый он или татарин? - возмутился Семен. Надо срочно вызвать врачей!
Отрываться от фрикаделек сержанту очень не хотелось, но напарник, как назло, куда-то отлучился. Сказал, что пойдет, проверит здание, а сам теперь, наверняка, где-нибудь дрыхнет.
- Я потому спрашиваю, толстый он или худой, - нашелся сержант, - чтобы знать, сколько санитаров потребуется его выносить. Татарина - уж никак не меньше четырех человек поднять смогут...
- Маразм какой-то.
- Вы, гражданин, поосторожнее со словами, - озлобился сержант. - Я при исполнении, а не маразм какой-то.
Нарочито медленно он доел фрикадельки, запил чаем, а уж после передал по рации, что одному из подопечных потребовался врач.
Врача пообещали прислать.
- Пойдем, посмотрим, что там с твоим другом, - вздохнул сержант и стряхнул крошки с подбородка.
- Вас ведь охранять поставили, а не сторожить нас, - возмущенно пробормотал Семен.
Он побаивался этого двадцатилетнего паренька с пустыми глазами и автоматом на груди.
"Дали бы мне в таком возрасте оружие и неограниченную власть над людьми, у меня бы тоже стал такой взгляд, - убеждал себя Семен, пока они шли в зрительный зал. Фашисты тоже были по большей части двадцатилетние и с автоматами".
- Подожди, а где остальные? - недоумевающе спросил сержант, увидев лишь Рената, лежащего на спине, и очкарика, который делал вид, что щупает пульс.
Они расположились на сцене театра.
- Вы - врач? - очкарик уставился на милиционера.
- Я?.. - он несколько озадачился. - Разве похож?
- Необходимо сделать укол прямо в сердце, а иначе он откинет копыта, продолжал очкарик наглым голосом. - Справитесь?
- Я...
- Ну да, прямо в сердце, - снова уточнил очкарик. - Резко так, одним движением, как ножом ударить.
- Только в кино такое видел, - признался сержант растерянно. "Криминальное чтиво" называется.
- В кино все видели, - покачал головой "Робин Гуд". - Тогда где же врач?
- А вот и они, - облегченно вздохнул милиционер, услышав, как хлопнула парадная дверь.
И прогремел выстрел.
Сержант побежал.
Он бежал по проходу между рядами кресел к выходу из зала, а за первым выстрелом последовал второй и третий...
Поперек входа в театр, там, где в лучшие времена стояла перед премьерой билетерша, лежал человек в форме милиционера. Ногами он упирался в дверь, мешая ей закрыться.
- Товарищ капитан! - сержант на мгновение склонился над ним. - Дядя Коля, - по-детски испугано позвал он...
Капитан молчал, только еще блестел в свете электрической лампы мертвый глаз. На месте другой глазницы зияло пулевое отверстие.
- Убью! - заорал сержант, выбегая на улицу.
* * *
Площадь перед театром просматривалась даже ночью, в свете оставшихся целыми фонарей. Сообщество нищих, устроившее жилище из коробок в чаше неработающего фонтана, металось длинными тенями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109