И не стало различий между владетельным лордом и н
ищей поденщицей. Сковал всех ужас и остановилось дыхание. Ибо в этот миг м
истически раскрылись им непроглядные утробные бездны человеческого ес
тества, та мрачная сущность звериная, что обычно хоронится за бессмертно
й Богом данной светлой душей. И были их души лишь малыми тусклыми искрами
в океане тьмы Зла этого крика.
Потрясенный мощью ментального удара, недвижим стоял бывший грозный лор
д Скорена, покорный неизбежному и его воля покинула его. А бездушная плот
ь, бывшая Сигмондом оттолкнулась от земли и в неукротимом тигрином прыжк
е взмыла в воздух, в густоту своего крика и всем своим весом, всею скорость
ю, всею силою крепкого тела обрушилась подкованными сапогами на грудь св
оей жертвы. И не устояли от этого удара ни латы кожаные парадные, ни мускул
ы, ни крепкие кости лордовы. И сокрушились ребра Скорены и острыми обломк
ами своими во многих местах пробили легкие и самое сердце. И омылось черн
ое сердце лорда собственной кровью, выступила на губах смертная пена, за
волокла пелена его грозные очи. Пришел смертный час лорду Скорене. И отбр
ошенное страшным этим ударом его тело грянулось о земь уже бездыханным.

Стоял витязь Сигмонд посреди арены над поверженным своим врагом скрест
я кулаки, молча, не торжествуя победы. Багряный туман в его глазах рассеив
ался, оседали хлопья ярости, очищался разум, и тяжко было это.
Молчали и смятенные свидетели этой трагедии, обычно благосклонные к кро
вавым утехам, войне и смерти. Ибо увидели они не просто поединок равных со
перников, не забаву глумливой травли обреченных на смерть, даже не пыточ
ные старания палаческие, а саму наготу смертоубийства, самое начало чело
веческое, подвигающее его к гибели. И молчаливые подавлено расходились с
площади, разбредались по замковам покоям, чтобы в тиши каменных стен усп
окоился смущенный их разум, чтобы вернулось прежнее бездумное веселье. И
не многим это скоро удалось. Только остались в углу безмолвные люди Скор
ены, Не было у них сил подойти к телу своего повелителя, не было слез оплак
ать его.
Ужаснулась Гильда, воочию узрев оборотня и поняла, что витязь намеренно
в бою холоден и отрешен бывает. Чтобы в пылу кровавой сечи не обратиться в
дикого зверя, серого лесного плотоядца, который в овечьей стае бьет и реж
ет бесчетно не ради пропитания, а для радости убийства, чтоб чувствовать
клыками свежую теплую кровь и агонию живой плоти все новой и новой жертв
ы своей слепой лютости.
И подошла Гильда к своему господину. Обессиленный и опустошенный после э
того губительного порыва стоял тот. И был бледен лик его и крупный пот оро
шал его чело. Обняла Гильда витязя, накинула на богатырские плечи свой пл
ащ теплый, дрожащею рукою ласкала богатые его кудри, всею любью своей чис
той души врачуя тревожную его душу. И не рождало сердце слов для победной
Песни, и поняла она, что не годится скверна сбывшегося для Песни и стало бы
святотатством воспевание сегодняшнего Зла. И молила Бугха, чтоб не дове
лось ей больше свидетельствовать подобное.
И наступившей ночью Сигмонд мятежно кидался на постели, мучился кошмарн
ыми видениями, частая дрожь сотрясала его могучее тело. Всю ночь Гильда с
ветила свечу, отирала пот со лба страдальца, гладила, подносила навар гри
бной лечебный к иссушенным его устам. И пела песни, которые мать поет свое
му младенцу, и жалела, что он не малое дитя, что бы его, плачущего, приложить
к своей груди и напитать молоком своим и успокоить. А холодный месяц чере
з узкие окна замка протягивал свои мертвенные лучи к изголовью Сигмондо
ва ложа и Гильда своим телом укрывала его от губительных излучений, пьющ
их жизненные силы человека, высасывающих его разум.
И дано ей было понять этой ночью, что гора содержит песчинку, а песчинка сл
агает гору, и как глядя на эту песчинку сказать: се есть песчинка, или, се ес
ть гора? Каков ответ будет верным, и есть ли верный ответ? И еще то, что не яс
ен след змия на камне, но ясен след камня на змие. И поняла Гильда, как дорог
ей этот человек, тревожно разметавшийся в постели и, страждущий, он ей дор
оже, чем в гордом блеске своей славы и могущества. И как безмерно, нечелове
чески одинок сейчас одинок в этом мире и как нуждается в Гильде, в ее забот
е о нем. И как Гильда нуждается в том, чтобы о нем заботиться, в его нужде о н
ей. И сказала Гильда: это хорошо, что мы есть друг для друга.
И была ночь и было утро. И на рассвете покинули путники затхлость каменны
х стен и уехали прочь от замка Грауденхольдского и поставили лагерь в чи
стой роще на берегу прозрачной реки.
А возвратившийся с охоты младший лорд Скорена, узнав о страшной кончине
родственника, только и смог в погоню за убийцей взять тех людей, что с ним
вместе охотились. Все бывшие в тот день в замке поклялись нерушимой древ
ней клятвой, что никогда не обнажат меча, не восстанут на витязя Сигмонда,
ибо не в силах будут больше снести уже однажды испытанное.
Одинокий молчаливо сидел Сигмонд, смотрел на быстрые воды, на трепет лис
тьев, но видел одни только темные бездны своей души, что раскрылись вчера
перед ним, и пугали они его. И дал витязь обет не обнажать меча ради похвал
ьбы и забавы, ради корысти. И спустился к реке, скинул свои одежды и омыл те
ло в прохладных водах. А вышедши на берег, в журчании потока, в шелесте лис
тьев, услышал слова прощения. И снизошел к нему мир и покой.
И возрадовался Сигмонд, обозревая окрест себя величие натуры в своем при
родном естестве сущей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74