Этот наемник Скоренин из варягов, боец неуемный. Видать здорово мно
гим насолил в своих краях, что должен был покинуть лодьи-драгоны и посупи
ть на службу в чужом королевстве.
Сигмонд и сам, за шест взявшись, повертел его вокруг себя, но не так, как дел
ал противник, а тонко, перебрасывая из руки в руку, вокруг тела. Замысловат
ые узоры рисовал. Заметил, что не остался равнодушен варяг к его мастерст
ву, нахмурился.
Закружили бойцы по ристалищу, примерялись, не спешили. Круг, другой, начал
Сигмонд потихоньку наступать на варяга. Ничего тому не оставалось делат
ь, как либо отступать за край арены, либо атаковать. И тот, воин суровый, выб
рал атаку. Гигантсим прыжком надвинулся на витязя и ударил огромной дуби
ной. Но Сигмонд, ожидая этого, отбил своим шестом оглоблю. Тяжелое оружие п
окинув правильную траекторию, ткнулось в землю. Потерял варяг равновеси
е, пошатнуля, раскрылся. А Сигмондов шест, в постоянном движении взметнул
ся вверх и обрушился на незащищенную голову. Рухнул тот на землю, лицо кро
вью залилось.
На арену выскочил старший лорд Скорена, разьяренный, что против ожидания
так бесславно, не нанеся ни одного удара, проиграл его ставленник. От ярос
ти и выпитого вина его щеки побагровели, обычно злая его физиономия прио
брела совсем уж звериное подобье. Из перекошенного рта брызгала слюна, и
неслись такие хулительные проклятия, что видавшие виды зрители осеняли
себя знаком тригона. Скорена пинал ногой безжизненное тело, плевал на не
го и грозил кулаком в небеса. Пытались было близкие ему люди увести лорда
со двора в замковые палаты, чтобы тот, выпив вина, успокоился, подобрел. Но
тот, взбешенный, только с проклятьями оттолкнул их от себя прочь, и те отст
упились, зная нрав его необузданный, боялись еще более разгневать.
Тут видно дурная кровь совсем уж ударила в шальную голову лорда. Велел он
слугам подать боевой тяжелый меч и, схватив его обеими руками, стал надви
гаться на Сигмонда, богохульно клянясь рубить его по частям, доколе не ис
пустит он дух. Свита Скоренина и многие из гостей и хозяев замка знали скл
онность лорда таким способом обретать душевное успокоение. Не одного уж
е человека так он порубил, мастерски, не сразу одним махом, но в растяжку, п
остепенно отсекая член за членом. Знали это люди, заполнявшие замковую п
лощадь, а кто не знал, тому сведушие рассказали. Нетерпеливо ожидали ново
й забавы и в предчувствии увлекательного зрелища любопытно шеи вытягив
али, на носки становились, чтобы лучше было видно, как Скорена руки, ноги р
убить балаганному борцу будет.
Прослышав то, забоялась Гильда о судьбе витязя, кинулась к его мечам, чтоб
ы не безоружным встретил грозного противника, да преградили ей путь скор
енины люди. Но Сигмонд, знавший про Скорену и не ожидал помощи, понимал, чт
о не даст ему лордова челядь встретить во всеоружии своего господина. Оч
ерствел Сигмонд духом, остановил Гильду жестом руки. Глядел отрешенно на
приближающегося Скорену, медитировал перед поединком. Потом двинулся н
австречу, легко уклоняясь от ударов, скользил вокруг противника, заставл
яя того впустую мечем махать. Не доставая до тела своей жертвы, лорд еще бо
льше ярился. Он напрасно гонялся за противником, резал мечем воздух, злоб
но ругался, даром тратя свои силы, начал уже уставать от бесполезных этих
движений, задышал тяжело. Сигмонд понял, что пришла пора ему ударить.
И применил Сигмонд тайное искусство посвященных, науку древних восточн
ых народов, которой обучили его многосведущие монахи далекого Шао-Линьс
кого монастыря. Давало это искусство власть над волей врага. Но давало не
чистотой духа, не возвышенностью помыслов, а низменными силами, первобыт
ными инстинктами предвечными. Тем, что сам становился много сот крат хуж
е своего противника. Тем, что песчинке недоброй его воли человеческой, пр
отивопоставлял утесы нелюдского зла, нерушимые скрижали кровного заве
та предков, мириадами звериных прапращуров воздвигнутые. И было это маст
ерство для противника губительно, но и для себя смертельно опасно. Не дов
одилось еще применять Сигмонду это знание, ибо учили искушенные монахи,
что тонка и эфемерна грань между разумом и безумием и не дано человеку по
пустой своей прихоти, без насущнейшей нужды пересекать ее. Ибо можно не н
айти воротной дороги и весь век провести в потемках лабиринта галюцинац
ий. И жить, хоть в человеческом облике, но по душевной сути нелюдью.
И не было Сигмонду нужды применять сегодня это мастерство Ч был он мног
о искуснее в рукопашном бою против Скорены и не нуждался в оружии для поб
еды над меченосцем. Но мерзости того переполнили меру, отведенную челове
ку и выплеснулись на Сигмонда. И впитал он ядовитые миазмы и темную ауру л
орда. И ослаб духом, поддался искушению тайных своих знаний.
Как в прозрачном горном озере внезапный напор подземных источников взд
ымает мгновенно илистые толщи дна и вихревой поток этого движения рушит
прежний покой, мутит чистые воды, так Сигмонд накопил и поднял со дна свое
го сознания, с самого низа черепа и из еще более глубоких корней спинного
хребта злобу и ненависть, неутолимую жажду разрушений и швырнул в свой р
азум. И под напором темных страстей были сметены человеческие чуства люб
ви и сострадания и ворвалось в его мозг торжествующее Зло.
Громко и страшно вскрикнул Сигмонд, как не кричат люди. И взлетел этот неч
еловеческий крик в узости высоких стен, заметался по замковой площади. И
сжались все бывшие там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74