— Пусть так.
— Как?
— А вот так. И вообще, если я в одной из жизней была тебе сестрой, это ничего не значит. Забудь. У тебя нет никаких обязательств передо мной.
— Нет, — вздохнул Олег.
Ничего себе! Значит, Олегу «повезло», и он повстречал свою сестру. Хотя в какой-то степени все бессмертные братья и сестры. По крайней мере, я чаще всего вижу их отношения такими, хотя, возможно, в другом мире все было бы совсем иначе. Да и какая она ему сестра, если, по словам Олега, они по чистой случайности воплотились от одних родителей.
— А если нет никаких обязательств, так и забудь, что я существую.
— Это как-то неправильно, — снова вздохнул Олег. — Ты из младшего поколения. И вообще, я хотел бы тебя сделать добрее.
— Добрее? — Она рассмеялась. — Я просто живу как хочу, ни добрая, ни злая.
— Добро и зло делаются намеренно. В том-то все и дело. На свете редко встретишь бескорыстное добро...
— Однако равнодушной жестокости хоть отбавляй, — закончила Моргана. — Помнишь тот день, когда Артур пал в битве. Ты тогда сидел на вершине холма и обозревал поле сражения.
— Да, прекрасно помню. Ты тогда подошла ко мне, обняла за плечи и спросила: «Что, любуешься на мертвых людишек?» Мои доспехи были забрызганы кровью, щит расколот, левое плечо саднило от раны. А ты подошла в длинном белоснежном платье. Так все просто.
— Просто. Мне та битва была не нужна. Глупая междоусобная вражда.
— Да, я согласен. Я все хотел спросить, а на кой черт тебе сдался Мерлин, этот выживший из ума тип, которого я уже не видел много веков?
— А просто так, — улыбнулась она. — Все было так тихо и мирно, что даже в легендах ничего не осталось.
— Хотя надо бы туда вписать, как он чуть не попал в тебя молнией, когда ты спуталась с каким-то заезжим князьком.
— Ну... — протянула она. — Вспомнил седую старину.
Ничего себе! Значит, все эти сказки о Мерлине, Артуре и прочих — реальные исторические события? Кто бы мог подумать! Нет, все-таки здорово, что я взялся за эту работу. Узнаешь столько нового и интересного.
Они еще долго шатались по лесопарку. Олег убеждал Люду, так звали Моргану в этой жизни, перейти хоть на какую-то из сторон. Они спорили, но вполне дружелюбно. Затем вспомнили Париж семнадцатого века. Время замечательное и, судя по их рассказам, весьма веселое. Потом Люда проводила Олега до метро, и он поехал домой.
Очень долго образ длинноволосой феи будоражил мое воображение: то она представлялась мне верхом на коне с окровавленным мечом в руке, то в белых одеждах, рядом с могучим и мудрым, а если верить Олегу, выжившим из ума Мерлином. Возвращаясь домой, я думал об Артуре и рыцарях Круглого стола и о том, что Олегу посчастливилось это все видеть. Хотя на самом деле это, скорее всего, происходило не так красиво, как в той же книге Мэлори «Смерть Артура». И, зная это, я предпочитал думать именно о сказочном Артуре, нежели о его реальном прототипе. Такие дела. А мне пора было ложиться спать. Завтра начнется новый день со своими заботами и проблемами, но, закрывая глаза, я представил Круглый стол, стоящий в главном зале Камелота, а за ним — сидящего среди прочих рыцарей Олега.
Круг земной. Беглец
Он поднимался по лестнице на второй этаж. Ступеньки привычно скрипели под сапогами. Прошел по коридору. Постучался в знакомый кабинет.
— Разрешите, Петр Тимофеевич?
— Да, Владислав, заходите. Петр Тимофеевич прохаживался по кабинету и курил папиросу.
— С местами на пароходе я решил. Надо собираться. Хотя мне, честно говоря, стыдно: офицеру— и бежать из города.
— По-твоему, лучше умереть? — усмехнулся Петр Тимофеевич. — Ты все прекрасно и сам знаешь. Красные скоро будут в городе. И это быдло ничем не остановить.
— Это так.
— Послушай, я хочу, чтобы вы с моей Олечкой были счастливы. Денег вам на первое время хватит. Потом найдешь работу. А кто знает, может, весь этот кошмар прекратится — и вы сможете вернуться.
— Петр Тимофеевич, вы говорите так, словно сами никуда не собираетесь.
— Да, Владислав. Никуда. Я остаюсь. Это для меня единственный выход. Я не смогу жить там. Просто не смогу.
— Но...
— Никаких «но». Ты же офицер. Ты должен понимать, что из любого положения должен быть выход.
— Я понимаю.
— Тогда иди. Дай только я благословлю тебя. Не как своего офицера — как будущего мужа дочери. Иди, времени мало. Пароход скоро отходит.
«Из любого положения должен быть выход» — так он сказал. А когда Владислав спускался по лестнице вниз, то услышал выстрел.
Он ни о чем не стал рассказывать Оле. Ни о том, как вбежал в кабинет Петра Тимофеевича и увидел его лежащим лицом на столе в луже крови, ни о том, как поднял валявшийся на полу пистолет и забрал себе. На память. Оля расстроилась, что отец не поедет с ними. Но времени было слишком мало, чтобы что-то менять. Последний пароход.
Все было готово, вещи собраны. Они пробирались по городу, готовящемуся к штурму. Везде сновали люди с вещами, туда и сюда бежали солдаты и офицеры. Владислав, ни на что не обращая внимания, шел, держа в одной руке чемодан, а другой тянул Олю.
Прошли мимо церкви. Оля стала уговаривать его зайти:
— Может, нас быстро обвенчают?
— Нет, я чувствую, что красные уже на подходе. Пароход не станет ждать. В Стамбуле найдем православную церковь и обвенчаемся спокойно.
— Нет, здесь, — уперлась Ольга. — На русской земле!
Владиславу был знаком этот взгляд из-под тонких черных бровей. Он знал, что она никуда не поедет, если они не обвенчаются. Она так хочет, и все тут.
Священник был очень старым и к тому же глухим. Ему долго пришлось все объяснять. А потом они стояли у алтаря. Он в форме, и она в сереньком длинном платьице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86