— Хеллена была главной женщиной среди Волков-Воинов. — Надеюсь, ты не против, что я рассказала ей про стрельбу.— Нисколько не против. — С точки зрения генетики Волки-Воины составляли его семью, и им должно знать о покушении. Мысли постепенно перетекли к Брыкающимся Оленям. — Макс тебе не говорил? Кажется, мы нашли родственников моей матери.— Он сказал, что твоя встреча с шерифом Брыкающимся Оленем закончилась не самым лучшим образом.— Все еще хуже. — Укия вздохнул, жалея, что ее нет рядом, и рассказал о знакомстве с Кэссиди Брыкающийся Олень. — Может быть, они и правы. То есть, хочу сказать, я делаю слишком поспешные выводы. Пропал один мальчик, считается, что он бегает по лесу с волками. Я мальчик, который бегал с волками. Но вдруг Кэссиди права? Ее прадедушка умер и ко мне не имеет никакого отношения. Быть может, я привлекал слишком много внимания, когда жил в лесу, а Джесс Брыкающийся Олень цеплялся за надежду, что его дядя не погиб.Минуту они помолчали, и Укия прислушивался к ее чудному дыханию.— Тут какие-то неувязки, — проговорила Индиго. — Первое: реакция шерифа на мышей. Почему он обвинил тебя в шарлатанстве? Неужели для индейских мальчиков так естественно извергать мышей при ранениях брюшной полости?Он не мог отрицать логичности ее сомнений.— Но если мальчик Брыкающихся Оленей был одним из Стаи, тогда все нормально.— Точно. Второе: реакция одного из индейцев на твое заявление о своей многовековой жизни. — Индиго повторила ответ. — Отлично. Я почти ему поверил. Кто-то проговорился. — Как будто кто-то передал мне что-то, чего я не должен знать.— Например, что мальчик-волк мог родиться двести или триста лет назад, — продолжила специальный агент Женг. — Тогда понятно, что дедушка по-прежнему не верит в смерть дяди, несмотря даже на фотографии. Кэссиди говорит об ужасающей смерти. Если тело было изуродовано, то встает вопрос об установлении личности. Или тело исчезло?— А это бы произошло, если бы мальчик ожил.— И наконец, дедушка ожидает дядю живым, несмотря на преклонный возраст, а ведь восемьдесят четыре года — это не бог весть что для среднего человека. Впрочем, не стоит забывать, что ищут-то они мальчика-волка из Уматиллы. Да и кто бы поверил, что он способен семьдесят два года бегать по лесам со стаей волков?— По крайней мере не Кэссиди Брыкающийся Олень.— Но Джесс Брыкающийся Олень, лично знавший мальчика, верит. Тебя практически невозможно уничтожить, повторил в его голове голос Макса. Макс вот верит в него, несмотря ни на что.— Не думаю, что ты делаешь поспешные выводы, Укия, но, по-моему, тебе может и не удастся заставить их признать родство. Понимаю, это разные вещи, но мамы и Макс любят тебя. И теперь они твои родные. У тебя есть они, Келли, Киттаннинг и я.— Знаю. Я ведь не собирался переезжать к ним в Орегон. Просто хотел выяснить, какое у меня было детство.— Укия, Брыкающиеся Олени любили тебя настолько, чтобы по прошествии семидесяти лет после исчезновения по-прежнему не оставлять поиски. Старик мог бы рассказать тебе побольше, но и так понятно, что тебя любили. Так что ребенком ты наверняка был счастлив.Учитывая четырехчасовую разницу, Индиго пришлось вскоре попрощаться и пожелать спокойной ночи. Не желая мучить себя сожалениями, что любимой нет рядом, Укия принялся размышлять о словах Сэм Киллингтон — в том числе и о тех, которые она не сказала.Так ли это много — три пожара за два месяца? Похоже на то. И если пожары начинались после полуночи, то большинство людей непременно должны были находиться в постелях. А в глубоком сне большинство людей задохнулись бы от дыма, даже не успев проснуться. Но все? Настораживало только большое число жертв. Какое-то отклонение в статистике — вот и все.Да, именно это и продвигало расследование Сэм. Единственной связью между пожарами, туристами и потопами — если, конечно, Сэм сказала правду и не перепутала чего-нибудь — оставалось сильное отклонение статистики от нормы. Макс бы, конечно, уже сделал выводы и вычислил, кто и что именно задумывает. Но Укия так не умел. Он работал только с чем-то вещественным — со следами крови, отпечатками ботинок, волосками. Вот это можно пощупать руками.Когда Макс, Крэйнак, Чино, Лео и он сам играли по пятницам в покер, они никогда не позволяли ему тасовать или раздавать карты. Он различал каждую конкретную карту и даже, положив рубашкой вверх, узнавал их.Макс утверждал, что можно предугадать, основываясь на своих собственных картах, какие находятся у противников. Но у Укии не получалось воплотить эту теорию. Он рукой пытался ощутить чувства партнеров, оценить их нервность или спокойствие. Но против постоянных противников в лице двух частных детективов, полицейского следователя и адвоката шансов у юноши не оставалось. У него неплохо получалось, только когда приходил кто-нибудь новый — ведь чем меньше люди знают, тем меньше скрывают свои чувства.Он пытался найти такие детали дела Сэм, которые мог бы ощупать руками.Есть факт, что все члены сгоревших семей пропустили назначенные встречи, не ходили ни на работу, ни в школу. Что-то удержало их всех дома. Оно же удержало их в постелях, когда здание поглотил дым. Быть может, это был киллер, проживавший у этих людей. Но пожары не столь разрушительны: даже на сгоревших телах эксперты обнаружили бы следы колотых ран, выстрелов, отравления, наркотиков и удушения. Даже если жертвы задохнулись — то есть смерть наступила от асфиксии из-за дыма, — в легких было бы меньше дыма.Мысль о человеке, ходящем в ночи по домам и обрывающем одну жизнь за другой, заставила Укию содрогнуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101