Толстый следователь слез с плеч юноши и убежал подальше от вида свежей крови. Макс сжал края разреза и принялся перевязывать рану, Укия закрыл глаза, стараясь не вникать в неприятные ощущения. Наконец Макс покончил с перевязкой и сжал вену на левой руке друга, и тогда тот приподнял веки. На лице старшего сыщика отражалось явное беспокойство и сомнение.— Ну, как ты себя чувствуешь?— Да, это не шуточки.— Думаешь, ты поправишься?— Все будет в лучшем виде, — пробормотал он и заметил, что из-за плеча Макса виднеется утес. — Я оттуда упал?— На самом деле кто-то в тебя выстрелил, и ты свалился, — объяснил Макс.— Ненавижу, когда так получается.Укия оглянулся на шум, и в поле зрения снова попал шериф. Он уже убрал пистолет и теперь просто смотрел на Макса темными, ничего не выражающими глазами. Юноша отвел взгляд, недоумевая, почему лицо полисмена кажется таким знакомым.— Думаете, меня удастся купить на этот фокус? — резко спросил шериф, обрывая тишину.— Что? — не понял Макс.— Все эти штучки с вытаскиванием мышей из живота. — Шериф покачал головой. — Я арестовывал всяких шарлатанов, которые занимаются мануальной медициной, вытаскивая из людей опухоли и почечные камни, которые на самом деле оказываются кусками печенки, зажатыми в ладони. А вы всего-навсего сделали надрезы и измазали мышей кровью. Если думаете, что я поверю в такие штучки, то ошибаетесь.Макс выглядел ошарашенно: он разрывался между облегчением, потому что полисмен не запрыгал вокруг Укии с дикими воплями: «Он инопланетянин!», и тревогой — шериф, похоже, видит в сыщиках только жуликов.— Как вам угодно.— Пожалуйста, пожалейте мои нервы и скажите, что выстрелы входили в заранее подготовленный сценарий.Макс подавил в себе страшную ругань.— Не знаю, что у вас вместо мозгов, но стрельба — не розыгрыш. Какой-то психопат с мощной винтовкой рыскает на свободе, он подстрелил моего напарника! Укия жив только благодаря бронежилету. В Питтсбурге это называется покушением на убийство, и мы не надоедаем жертвам расспросами, пока врачи не окажут им помощи.— Ситуация такова: есть девушка, которая пропала, а может быть, и нет. Стрельба, возможно, подстроенная, и странности — за пределами нормы. Я бы поверил, что покушение настоящее, если бы вчера в моем доме не разыграли первую часть этой драмы.— Первую часть? — Укия взглянул на Макса. — А что было вчера?Макс положил руку другу на плечо, чтобы утихомирить его.— Не знаю, какие у вас проблемы с моим напарником, но не смейте вмешивать сюда безопасность Алисии Крэйнак.Из-за деревьев донесся крик. Брыкающийся Олень неохотно повернулся, не желая оказываться спиной к Укии и Максу, глаза его горели яростью.— Сюда! — отозвался он, и через мгновение четверо мужчин побежали по склону, таща за собой носилки.
Среда. 25 августа 2004 года Больница Святого Антония. Пендлтон, Орегон
Даже шестерым мужчинам оказалось нелегко доставить носилки к карете «скорой помощи», припаркованной в миле от утеса. Они отвезли его в Пендлтон, в больницу Святого Антония. Там сделали рентген разных частей тела, вправили руку, перевязали, зажали, сшили и заштопали всего с головы до ног. В какой-то момент появился Брыкающийся Олень, он нависал над Укией, пока врачи пичкали пациента всевозможной медицинской трухой. В конце отчета об операции значилось: «Наложено тридцать восемь швов в результате повреждений брюшной полости», но это только заставило шерифа помрачнеть еще сильнее.Врач, выглядевший всего на несколько лет старше Укии, весело подытожил процесс лечения:— Впрочем, учитывая, что он схватил две пули и рухнул со скалы, состояние можно назвать просто замечательным.Брыкающийся Олень хмыкнул и пошел прочь.— Мне хотелось бы знать, когда вы отпустите его, — пробормотал он, не оборачиваясь.Величественный уход полисмена был несколько нарушен продавщицей сладостей, которая задержала его у выхода в холл. Во время разговора они много шептались, шериф постоянно качал головой, а продавщица сладостей то и дело бросала на Укию любопытные взгляды.Седовласая медсестра пришла, чтобы взять у него кровь. До сего момента кровь Укии впитывалась в ткань и либо погибала, либо всасывалась обратно в организм в виде мелких черненьких мошек.Укия смотрел на стеклянные трубочки с беспомощным отчаянием.— Пожалуйста, не берите у меня кровь.— Сладенький, мне нужно взять у тебя анализы. — Она протерла его руку холодной ваткой со спиртом. — Твои родители подписали какую-нибудь бумагу, запрещающую брать у тебя кровь?Укия задумался над вопросом. Родители? Неужели мамы здесь? Он понял, что это очередная волокита с возрастными ограничениями.— Я уже совершеннолетний.— Да что ты говоришь? — Она наложила жгут на руку пациенту. — Сколько же тебе лет, малыш? Шестнадцать? Семнадцать?— Двадцать один.— Тогда тебя придется нянчить до сорока лет. А теперь не бойся, будет немного больно. Если станет страшно, просто отвернись.— Могу я подписать какой-нибудь документ и отказаться от анализов крови?Но медсестра просто шикнула на него.— Мы возьмем совсем чуть-чуть, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.И ему пришлось печально глядеть, пока она наполняла две пробирки его кровью и приклеивала на них ярлычки. Что подумают в лаборатории, когда обнаружат вместо крови какую-нибудь живность? Он все еще размышлял над своей горькой судьбой, когда у его койки появилась продавщица сладостей — индейская девочка лет четырнадцати или пятнадцати, с двумя длинными косами и большими темными глазами. На бэдже она значилась как Зоя.— Вот, держи, — шепнула она, впихивая ему в ладонь теплые пробирки с его кровью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101