— Старые индейцы, которые болтают о жизни и смерти. — Она махнула гаечным ключом в сторону собеседников. — И машина по продаже газировки. Если бы я выкинула ее, поднялись бы разговоры. Ах какой старый магазин! Кэссиди, избавься от него, пошли куда подальше!«Куда подальше» Кэссиди выделила особо, сопроводив взмахом руки с гаечным ключом; металлический инструмент треснул бы Укию по макушке, если б он не уклонился. Индейцы вздрогнули.— Не смотрите на меня так! — прорычала женщина своим соплеменникам и снова уселась за автоматом. — Не думайте, что я ничего не слышу. «Что эта безумная краснокожая вообразила, покупая скобяную лавку! Что она понимает в инструментах!» Что ж, смотрите! У меня высшее техническое образование! Я могу отличить разводной ключ от отвертки! В самом деле, если белый человек оказался способен содержать магазин, то у меня это получится даже во сне.— Если у вас высшее техническое образование, зачем вы тогда купили лавку? — неожиданно спросил Укия. — Почему не стали инженером или еще кем-нибудь в этом роде?— Ха! — Она резко дунула в недра автомата — то ли от смеха, то ли прочищая детали. — Я прославляю краснокожую женщину, и никакой благодарности! Послушай, когда люди ведут себя так, как я, значит, что-то их в самом деле волнует, иначе они не стали бы поднимать столько шума. Мне не нужно гробить баснословные деньги на тряпье, а требуется только доказать, что я умею ремонтировать разные вещи. — Аппарат заурчал, подавая признаки жизни. — Вот оно! Поэтому я и не могу выкинуть малыша на помойку.Кэссиди встала на ноги, довольно усмехаясь и обтирая с лица грязь. Внешне она была очень похожа на Зою, только ощутимо старше; те же темные веселые глаза, иронически поджатые губы, стянутые в конский хвост густые черные волосы. Красивым ее лицо можно было назвать с большими оговорками, а вот сильным — это уж точно. Лоб, щеки и руки покрывала липкая грязь, но ни одно пятнышко не испачкало голубых ботинок. В стоячем воротнике пряталось ожерелье на кожаных шнурочках из бирюзы и кости, с серебряным медальоном посередине. От женщины пахло сосновой стружкой и иголками, кедровой смолой и машинным маслом.Кэссиди удивленно посмотрела на Укию.— А, так это ты задаешь глупые вопросы?— Простите, — пробормотал юноша. Она отмахнулась от извинений.— Эту речь ребята слышали уже раз сто, и я страшно удивилась, что кто-то спрашивает. Что с тобой случилось, красавчик?— Вы имеете в виду костыль? — спросил Укия, приподнимая костыль и помахивая им в воздухе.Обе стопы стояли на полу: после обильного завтрака организм немедленно принялся за самолечение. Она рассмеялась.— Да, костыль и гипс.— О, я упал. На самом деле меня подстрелили, и я упал.Несколько секунд Кэссиди смотрела на него, удивленно моргая, а потом захохотала, прикрывая грязной рукой лицо, от чего на носу и щеках появились новые полосы.— Значит, ты и есть новый мальчик-волк из Уматиллы? — Когда Укия кивнул, она вновь рассмеялась. — Да, Джаред рассказывал о тебе, но он не сказал, как ты хитер.Мужчины не оставили это заявление без внимания: двое тоже хохотали от души, пожилой индеец смотрел на гостя задумчиво, а самый молодой — с затаенной ревностью.— Так как тебя зовут?— Приемная мать назвала меня Укия Орегон.— Как город?— Да. — Укия с трудом балансировал на костылях, пытаясь вытащить бумажник, где лежали визитные карточки. — Восемь лет назад она нашла меня в национальном парке Уматилла на окраине города Укия и отвезла в Питгсбург. — Юноша вытащил свою собственную фотографию в тринадцать лет. — Вот так я выглядел в то время.Кэссиди не обратила внимания на карточку, зато взяла фотографию — очень аккуратно, стараясь не испачкать машинным маслом. Насмешка мгновенно исчезла из ее глаз, и молодая женщина вгляделась в посетителя.— Честно говоря, ты не слишком-то изменился. — Она ушла в боковую комнатку, и оттуда донесся тихий шум какой-то машинки. — Странно, что я вообще вижу тебя здесь и сейчас. Джаред рассказал нам о твоих ранах, в том числе и про фокусы.— Я быстро лечусь.Укии стало неприятно от мысли, что теперь все Брыкающиеся Олени знают о мышах.— Тебе удалось убедить Зою, но она-то всегда верила. — Кэссиди вернулась обратно, вытирая масло с рук. Она смотрела на гостя пристально, не скрывая скепсиса. — Джаред считает тебя шарлатаном, но он всегда смеялся над семейными историями про дядюшку.— Я не просил никого, чтобы мне верили, — запротестовал Укия. — Всего лишь хочу задать несколько вопросов. Кто была моя мать? Какой она была? Как я пропал и в каком возрасте? Почему вы зовете меня дядей? Мы с вами родственники? У моей матери были еще дети?— Но ты уже попросил нас верить тебе, — проговорила Кэссиди. — Разве не должны мы сначала оценить, имеешь ли ты право на ответ, а уж потом давать его?Укия встретился взглядом с черными глазами, так похожими на его собственные.— Как оценить человека, даже не поговорив с ним?Кэссиди смотрела на него несколько минут не отрываясь. Укия молчал, понимая ее попытки быть справедливой. Макс однажды сказал, что одним из сильнейших оружий юного следопыта было умение терпеливо слушать.Кэссиди заговорила с молодым индейцем, при этом не переставая глядеть на гостя.— Саймон, можешь для меня кое-что сделать?— Все, что угодно, — ответил тот, мгновенно поднимаясь на ноги.— Я не забила машину банками, пока не была уверена, что смогу починить ее. — Она вернулась в маленький кабинет сбоку и принесла с собой распечатку и фотографию. Листок она протянула Саймону. — Сходи, пожалуйста, к Суаэру и возьми у него по упаковке каждой воды в банках.— Я сделаю это несколько позже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101