— Там его видели в последний раз. Живым, во всяком случае.— Он выходил из клуба один? — спросил Карран.— С подружкой, — сказал Харриган.— Надо думать не с восьмидесятилетней старушенцией, — сказал Моран.Ник взглянул на тело, лежащее на кровати.— Чем это его так отделали?— Ломиком для колки льда, — ответил Харриган, протягивая Нику Каррану прозрачный пластиковый пакет с уликой. Там лежал ломик для колки льда со следами запекшейся крови.— Это его личная вещица. Изучи ее повнимательнее. Ты узнаешь, как он пахнет. Почувствуешь его самого. Сколько он получил ран?— Больше десятка, — сказал коронер. — Три или четыре неглубокие, но восемь или около того… от каждой из них он легко мог бы умереть. Ведь он был привязан к спинке кровати и через две секунды истек бы кровью. Дюжина проколов буквально изрешетила его тело. Шея Боза вся в дырках, как дуршлаг, господи спаси.— А где вы нашли его, ломик для льда? — поинтересовался Карран.Лазер подобрал что-то на кровати, влажные пятна выделялись на белье, точно темные синяки на избитом теле.— Этими пятнами изукрашены все простыни, — сказал парень из оперативной команды. — Из него вышло с полгаллона крови.— Очень впечатляет, — сказал Ник.— Он отдался сам до того, как отдал концы, — сказал Гас Моран.— Кончил два дела разом, — добавил Харриган со смешком.— Прекратите, — сурово сказал Талькотт. — Джентльмены, это должно остаться в тайне. Мистер Боз был главным спонсором кампании по избранию мэра. Он был председателем совета директоров Дворца изящных искусств...Гас нахмурился.— А я думал, он звезда рок-н-ролла?— Он бывшая звезда рок-н-ролла, — ответил Уокер.— В Сан-Франциско рок-н-ролл — искусство, Гас, — сказал Ник.— Мистер Боз был любимцем публики, очень респектабельным человеком с развитым чувством долга перед обществом, — строго сказал Толкотт.Успехи хозяина лишь упрочили репутацию его клуба в нижней части города — в Филморе. Некогда этот район славился своей приверженностью серьезному джазу и тяжелому рок-н-роллу. Ныне он стал местом отдыха золотой молодежи, славящимся модными и очень солидными клубами, ресторанами с дорогой кухней на заказ и магазинчиками самого разного толка.Полицейские, слушавшиеся Толкотта, подумали, что тело, валявшееся на кровати, вовсе не выглядело, как мистер Нечто Особенное, не говоря уж о респектабельности и развитом чувстве долга перед обществом.— А это что такое? — спросил Гас, разглядывая кучку белого порошка на зеркале, которое лежало на столе возле кровати.— Ого, — сказал Карран, — я сказал бы, что на первый взгляд это похоже на очень респектабельный кокаин с развитым чувством долга перед обществом. То есть, мне так кажется. Я могу, конечно, и ошибаться…Но Толкотт сделал вид, что не заметил иронии Ника. Он заговорил ровно, спокойно, но в его голосе звучали ледяные нотки.— Послушай, Карран. Я сам займусь этим расследованием. И не допущу никаких ошибок.Ошибки на языке Толкотта вовсе не означали просчеты в работе полицейских, он имел в виду их действия, которые таили в себе политическую угрозу для управления и его начальства.— Слушай внимательно, Гас, — сказал Карран, — никаких ошибок.— Мы сделаем все, что в наших силах, — сказал Моран.— А большего от нас и не требуется, правда?— Правда. И кто же его подружка?— Ее имя Кэтрин Трэмелл: Дивисадеро, 2235.— Еще один славный райончик, — заметил Моран. — Сейчас мы прокатимся с ветерком из Багдада к заливу. Тьфу, простите. Забыл. Теперь это место мы больше так не называем.— Пойдем, Гас, — сказал Карран, направляясь к двери.На лестнице, вдали от чужих ушей, Гас Моран сказал:— Надо же. Толкотт при полном параде явился сюда ни свет ни заря. Обычно его и палкой из управления не выгонишь.— Да, — сказал Карран. — Должно быть, Джонни Боз и мэр были крепко связаны.— Ник!Они оглянулись и увидели лейтенанта Уокера, который стоял на верхней ступеньке лестницы.— В чем дело, Фил? — спросил Карран. — Мы должны были попросить извинения? Или возникло что-нибудь новенькое?— Ты назначен к врачу на три часа. Я хочу убедиться, что ты не забыл.— Извини, может быть, я и не прав, Фил, но разве мы только что не приступили к расследованию убийства? Ты хочешь, чтобы я выполнял свою работу или торчал у психиатра управления, черт побери?— Занимайся убийством, но не забудь и про психиатра. И сделай нам всем одолжение, Ник, — никакой отсебятины.— Я согласен выполнить все твои пожелания, кроме одного.— Если не хочешь вылететь с работы, Ник, в три будь у врача. Понятно?— Да. Хорошо. Буду.— Мне помогло, — сказал Фил Уокер. — Может тебе тоже поможет.— Черт! — сказал Гас, — у тебя удар, Ник. Ты приносишь немного солнечного света повсюду, где ни появляешься.— Ты прав. Ну что ж, понесем свет на Дивисадеро. Глава вторая Если вы поедете по одной из длинных улиц, которые с севера на юг пересекают Сан-Франциско, то увидите полную картину городских контрастов, самые разнообразные кварталы — от необычайно роскошных и богатых до грязных и бедных. Нигде это так не бросается в глаза, как на Дивисадеро. В одном конце этой улицы, внизу, на побережье, вы обнаружите бродяг, пьяниц и наркоманов. В верхней ее части, на Высотах, в домах, начинающихся с номера 2200, живут богатейшие граждане Сан-Франциско. Дом 2235 по Девисадеро, столь же богатый, как и соседские, напоминал скорее особняк, чем городское жилище, и в нем так же пахло деньгами, как и в доме Джонни Боза.Полицейских вовсе не удивило, что у двери их встретила горничная, они бы не удивились даже, если бы она направила их к черному ходу, который использовали для посыльных и прислуги. Горничная была чикана Американка мексиканского происхождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51