А если он расскажет о признании Бет Гарнер в том, что она отдала его досье Нилсену, у нее будут неприятности. Ему оставалось только одно — лгать.— Я спрашиваю о доказательствах, Карран. У тебя они есть?Ник Карран покачал головой.— Нет. Нет. У меня нет никаких доказательств.— В таком случае, у тебя вообще ничего нет, — заметил Моран.— Только я еще не совсем свихнулся, чтобы впутаться с человеком в драку, а двумя часами позже пристрелить его из служебного револьвера тридцать восьмого калибра. Это ведь тоже о чем-то говорит, правда?— Вовсе необязательно. Люди иногда совершают безумные поступки? Ты ведь знаешь об этом, Карран.Дверь в комнату для допросов открылась, и вошла Бет Гарнер. Под глазами у нее залегли темные круги, будто она не спала всю ночь, а не была всего-навсего поднята с постели плохими новостями. Она с беспокойством посмотрела на Ника Каррана.— А вот и наш специалист по людям, совершающим безумные поступки, — сказал Моран.Салливан меньше всего хотел видеть здесь психиатра Каррана.— Мы побеседуем с вами позднее, если вы не возражаете, доктор Гарнер.— Я бы хотела присутствовать здесь, я думаю, что могла бы помочь расследованию.— Я на самом деле попросил бы…Странно, но именно Толкотт решил и спор. Для репутации управления было лучше объявить Каррана безумным полицейским, нежели признать при всем честном народе, что работник полицейского управления Сан-Франциско хладнокровно убил коллегу-полицейского.— Я не вижу ничего дурного в том, чтобы доктор Гарнер присутствовала здесь, если не возражает детектив Карран.Ник пожал плечами.— Мне все равно.Бет Гарнер кивнула, взяла стул и пододвинула его к столу, она была взволнована и напряжена.— Где ты был сегодня ночью, — требовательно спросил Моран.— Дома, — сказал Ник. — Смотрел телевизор.— Всю ночь? — Да.— И что ты смотрел?— Я не знаю. Какое-то дерьмо.Он едва ли мог припомнить, включен ли был у него телевизор, а тем более перечислить названия передач на экране.— Ты пил? — спросил Салливан. Карран ожег Бет взглядом горящих глаз.— Да. Я пил. Салливан нахмурился.— А я думал, ты завязал.— Я долго не пил. Два месяца я вообще ни капли не брал в рот. А теперь, когда прихожу домой, выпиваю пару стаканчиков. Я знаю свою норму. И я не пью, когда это не положено. Я не потребляю спиртного на службе, как образцовый полицейский.— Но ты пил.— Я же только сказал, что да.— Сколько?— Пару стаканчиков. Я же сказал.— Когда ты снова начал пить? Ведь ты же так долго придерживался сухого закона.— Я начал пить два дня назад. Я перестал пить, потому что этого хотел. Я снова взялся за бутылку опять же по своему желанию. Тебя это волнует, лейтенант?— Меня это не волновало. Пока ты не набрался и не решил выйти на улицу и наделать глупостей. Вот и все.Бет Гарнер решила вмешаться.— Вчера около десяти часов вечера я видела детектива Каррана у него в квартире. Он был уравновешен и не пьян. — Бет говорила уверенно, голосом объективного врача.Салливан подозрительно посмотрел на нее.— Скажите, пожалуйста, если вы не возражаете, что вы делали вчера в десять часов вечера в квартире детектива Каррана?У Бет был готов ответ.— Я была там по делам службы как штатный врач управления. Я слышала о ссоре Каррана с лейтенантом Нилсеном и подумала, что он, возможно, нуждается в помощи.— Прямо среди ночи, — усмехнулся Моран.— Это было вовсе не ночью лейтенант. Я же сказала вам, что посетила Каррана около десяти часов. И какие бы у вас ни были представления о моей профессии, вы должны помнить, что я могу потребоваться больному в любое время суток.— Очень впечатляюще, — съязвил Моран. — Очень самоотверженно. И очень удобно.— И каково, по-вашему, мнению было состояние детектива Каррана, доктор?— Я же сказала, что он был уравновешен и не пьян.Он признался, что сожалеет о стычке с Нилсеном, и не проявлял враждебности.— Сколько времени вы пробыли у него?Она прямо посмотрела на Ника Каррана, выдержав его взгляд.— Я пробыла у него около пятнадцати минут, поняла, что причин для беспокойства нет, и ушла.Ник отвел глаза в сторону, поискал сигарету, зажег ее и жадно затянулся.— В этом здании не курят, — раздраженно сказал Моран.Уокер, Толкотт и Гас Моран точно знали, что ответит ему Карран.— И что вы сделаете со мной? Привлечете меня к суду за курение?— Послушай, Карран.. — сердито сказал Моран, приподнявшись в кресле.Салливан оборвал Морана.— Я спрошу у тебя всего раз, Ник. Это будет записано в протокол: ты убил его?— Нет, — без запинки ответил Ник.— Ты уверен? — стоял на своем Салливан.— Послушай. Я уже сказал. Зачем мне днем при всех врываться в кабинет Нилсена, а ночью убивать его? Назовем это глупостью, сумасшествием… как хотите, но я недостаточно глуп и недостаточно свихнут, чтобы натворить такое.— Ты считаешь, что, если утром сцепился с ним, — сказал Моран, — это освободит тебя от обвинения в убийстве. Дает тебе алиби.— Так же, как создание книги об убийстве одного парня освобождает ее автора от подозрения в таком же убийстве, — заявил Уокер. Он обменялся взглядами и улыбками с Мораном и Карраном.— Вы знаете, лейтенант, пожалуй, вам это следует принять во внимание, — сказал Ник.Салливан и Моран догадались, что их обошли, и им это не понравилось.— Не понимаю, — сказал Салливан. — О чем вы говорите, черт побери? Какая книга?— Забудь об этом, Джейк, — проговорил Уокер. — Это к делу отношения не имеет. Мы просто пошутили, вот и все.— Пошутили? Долбаного следователя «Внутренних дел» пускают в расход, а вы, дерьмовые филеры, вместо того, чтобы заниматься расследованием убийства, обмениваетесь шуточками, Это что еще за бред собачий?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51