Лиз притащила из тренерской амуницию, угостила Баронессу предусмотрительно прихваченным сахаром, потом надела седло. Но затянуть подпругу ей все-таки помог Том.– Есть надо побольше, – посмеивался Джек.Он выбрал для себя серого в яблоках «англичанина». Они выехали на аллею, ведущую в рощу, примыкавшую к ранчо. Ехали шагом. Джек учил Лиз правильно держать ногу в стремени. На круглой, почти правильной формы поляне они спешились. Джек привязал лошадей к дереву, и те сразу принялись щипать траву.– Это мое любимое место, – сказал Джек. – Сюда редко ездят. Тренинги, состязания – все там, на ранчо. А здесь тишина.Лиз спросила, кивнув в сторону лошадей:– Они тоже любят тишину?– А ты что больше любила – готовить уроки, сдавать экзамены или выходные дни и каникулы?– Конечно же я любила уик-энды!– Вот видишь. Когда приедем ко мне…Лиз перебила:– Мы поедем к тебе?Он скачал, что хочет предложить ей до начала состязаний на несколько дней поехать к нему. Лиз спросила, кто еще живет в его доме.– Энтони. Ты его уже знаешь.Она допытывалась:– А еще кто?– Две собаки и одна кошка.– А люди?– Ты будешь третьей. Тебя это устраивает?Лиз энергично закивала. Она готова была хоть сейчас отправиться к нему.– Когда мы поедем?– После обеда.О, еще обед! И чванливая миссис Рассел будет смотреть на меня, как… на горничную.– Ты недовольна? – спросил он, заметив мелькнувшую на ее лице тень разочарования.– Ничего, переживу. А у тебя там есть такая поляна?– Есть.– И лошади?– Конечно.– Ты говорил, только две собаки и кошка?– В доме.– Понятно…Джек улыбнулся.– Почему ты улыбаешься?– Потому что тебе понятно.Они снова сели на лошадей и рысью поехали на ранчо. Джек поставил свою лошадь в денник и сказал, что будет ждать Лиз в столовой, – он должен предупредить Дэну об их отъезде. Лиз тоже отвела Баронессу в денник. Том спросил про Джека:– Ты его любишь?Любит? Когда-то ей казалось, что она любит Тома, потом – Эдди, но позже поняла, что испытывала к ним не любовь, а какое-то другое чувство. Теперь все было не так, однако Лиз затруднилась бы объяснить, что – «не так». Может быть, то, что между нею и Джеком, стоило им прикоснуться друг к другу, проскакивала искра и все вокруг переставало существовать?– Не знаю, – ответила она. – Но я бы пошла за ним куда угодно.Она взглянула на Тома и по его лицу поняла: ей не следовало говорить этого. Ну так не спрашивал бы! – сердясь и на себя, и на него, подумала Лиз.В желтой комнате ее ждала расстроенная Моника:– Это правда, что ты едешь к Джеку?– Да. Это правда.– А как же Дэвид? Он приедет, а тебя нет!– Обойдусь без новой прически.– Да ну тебя! – Моника махнула рукой. И вдруг спросила: – Джек говорил тебе, что был женат?– Нет.Монике был известен характер двоюродного брата: он терпеть не мог пересудов о своей личной жизни. И если узнает, что она проболталась Лиз, скажет с неподражаемой холодностью: «Ну что, Моника, тебе теперь легче?» И ей станет стыдно.Она забормотала что-то про нежелание сплетничать, что просто она думала… Лиз молча надела свое белое платье с короткими рукавами и глубоким вырезом, и Моника тут же предложила одолжить серьги. Серьги были красивые и явно дорогие, но Лиз подумалось, что Джек будет недоволен, если она наденет чужую вещь, и отказалась.Она и Моника вошли в столовую вместе с миссис Рассел. Наконец-то Лиз увидела, как ходит эта дама – величественно, будто царственная особа.Кроме них за обедом были как всегда оживленный мистер Рассел, томный Робинс и какая-то миссис, пышная, как торт безе.Лиз, как и в первый раз, сидела между Джеком и Моникой. Даже когда миссис Рассел не смотрела в ее сторону, она чувствовала исходящее от той высокомерие. Мать Моники изредка обращалась к «Безе» с вопросами о каких-то родственниках. Дама в ответ почему-то вздрагивала и на все отвечала «о'кей». Джек, как ни в чем не бывало, переговаривался со своим дядей о предстоящих скачках и о лошади, которая, по его мнению, придет первой. У Робинса, который занимался выездкой, их рассуждения вызывали ироничную улыбку.После обеда Джек зашел к Лиз в желтую комнату, где она складывала вещи в спортивную сумку, и сказал, что перед отъездом ей следует поблагодарить хозяйку за гостеприимство.И еще за то, что она терпеть меня не может, подумала Лиз. И попросила Джека пойти вместе с ней к его тетке.– Боишься?– И не думаю! – храбро сказала Лиз.Миссис Рассел отдыхала после обеда. Она сидела – на этот раз в малиновом кресле, – облаченная в просторный халат с широкими, свободными рукавами, в которых при малейшем движении белели ее полные и уже немолодые руки.– Миссис Рассел, – бодро произнесла Лиз. – Спасибо, что пригласили меня. Я была очень счастлива: я научилась ездить и встретила Джека…Миссис Рассел бросила на племянника насмешливый взгляд: «И с этим примитивом ты собираешься связаться?» Джек ответил ей веселой улыбкой: «Именно так, дорогая Эдна!» Последовал новый взгляд, уже сердитый: «Ну и дурак!» Он не выдержал и сказал вслух:– Зато счастлив!– Когда ты собираешься вернуться? – Миссис Рассел демонстративно обращалась только к нему.Он так же подчеркнуто ответил:– Мы вернемся за день до состязаний.Едва за ними закрылась дверь, Лиз вздохнула с облегчением.– Я думала, твоя тетя скажет, чтобы я не возвращалась.– Она никогда так не скажет. Для этого она слишком хорошо воспитана. Но если захочет, чтобы ее оставили в покое, сумеет обойтись и без слов. А теперь бери свою сумку и садись в машину.Лиз спросила, долго ли им ехать. Джек сказал, что по скоростному шоссе два с половиной часа. Он велел Лиз пристегнуть ремни…
Машину он вел, как завзятый гонщик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48