Малейшая крошка, оказавшаяся под седлом, при езде способна травмировать кожу лошади.Баронесса была покладистым существом. Она сразу почувствовала неуверенную руку Лиз, но стояла спокойно: в конце концов, надо же им всем где-то учиться!..Когда Моника вернулась, Лиз уже не путалась в подпругах и могла сама оседлать лошадь.
В комнате были стенные шкафы и большое, от пола зеркало. Моника, полураздетая, откатывала дверцы шкафа, перебирая платья. Остановившись на каком-нибудь, она снимала его вместе с вешалкой и бросала па стул. У нее были крепкие, плотные ножки и худые, но широкие плечи. Еще не женщина, но уже и не ребенок.– Как тебе это? – спрашивала Моника, прижимая к груди очередное платье и поворачиваясь к Лиз, которая сидела на подоконнике.– Нормально. Моника морщила нос.– Не… – Для убедительности своего «не» она покрутила головой. – Хочешь? Бери!– Не хочу.– Тебе же нравится!– Ты всем знакомым раздаешь свои наряды?Лиз говорила сердито. Моника сказала:– Еще чего!– И мне не надо.– Ты обиделась? Оно новое.Вместо ответа Лиз спросила:– Что говорил обо мне Джек?– Что ты спасла ему ногу.– И все?– Еще попросил, чтобы мы не задавали тебе вопросов. – Это было для Лиз неожиданностью. – Вот я ни о чем у тебя и не спрашиваю.– А когда он это сказал?– Перед тем, как я уезжала в Нью-Йорк.Значит, после того, как мы с ним расстались. Но почему он так сказал? Знал, что я буду здесь?– Надень сиреневое, – сказала Лиз. – Тебе идет.Моника достала сиреневый костюм: мини-юбка, короткий жакет.– Знаешь, – сказала она, вертясь перед зеркалом, – мама на обед пригласила Робинса.– Кто это?– Чемпион по конкуру.– Он тебе нравится?– Робинс? – Моника расхохоталась. – Ну нет!– Он урод?– Он голубой.– Кажется, я видела его. У него красивая лошадь.Лиз сказала, что тоже хочет переодеться, и они пошли в желтую комнату. «Стенные шкафы» Лиз умещались в ее спортивной сумке, а выбор туалетов ограничивался тремя платьями. Она надела белое, которое, знала, ей к лицу. Взгляд подруги подтвердил это. Моника сказала:– Мы такие красивые!Лиз улыбнулась. Она была старше Моники на два-три года, но поймала себя на том, что смотрит на нее покровительственно, как женщина смотрит на девочку. Моника произнесла задумчиво:– Вот если б Дэвид сделал нам прически…Лиз подхватила эту идею: если Дэвид приедет, он расскажет ей все, что произошло после ее отъезда.– Так пригласи его! – сказала Лиз.Моника немедленно побежала отдавать распоряжение Мэтью, чтобы тот отправил телеграмму парикмахеру. Лиз поинтересовалась текстом. Моника сказала, что написала понятно: Дэвид должен приехать, чтобы успеть сделать прическу к празднику. Глава 10Встреча на ранчо До обеда оставалось минут пятнадцать. К этому времени семья и приглашенные к обеду собирались в гостиной в ожидании камердинера, который сообщит хозяйке, что повариха ничего не пересолила, не пережарила и можно приступить к трапезе. Моника торопила Лиз: надо успеть оказаться в гостиной до появления Мэтью, иначе мама прочитает лекцию о семейных традициях, а этого Моника терпеть не могла.В просторной гостиной с белым роялем, на котором в молодости играла сама миссис Рассел и года два бренчала Моника, пока однажды не заявила, что с музыкой покончено, кроме хозяев находились два гостя. Один – тот самый Робинс, томный красавец, – разговаривал с миссис Рассел, которая величественно восседала в кресле под полосатым бело-голубым чехлом. Лиз подумала: мать Моники только и делает, что переползает из кресла в кресло; любопытно было бы посмотреть, как она ходит.Отец Моники стоял у застекленных полок, на которых красовались серебряные и хрустальные кубки и другие призы, коих в разное время удостоились его лошади. Он беседовал с высоким, спортивного сложения мужчиной в темно-сером фланелевом костюме. Когда девушки вошли, тот оглянулся. Кровь бросилась в лицо Лиз и отхлынула. Это был Джек. Вокруг продолжали говорить, но она уже ничего не слышала и почти ничего не понимала. Однако ей стало окончательно ясно: он вовсе не тот, кем она его считала, он – член этой семьи!..Джек быстро подошел к ней и, глядя в ее побелевшее лицо, шепнул:– Только не падай в обморок! – И громко объявил: – Вот моя спасительница! Извините, мы вас ненадолго покинем.Миссис Рассел невозмутимо напомнила, подчеркивая обращение только к нему:– Не опаздывай к обеду.Джек не ответил. Он вывел Лиз в коридор.– Где твоя комната?– Желтая, – прошептала она.– Бежим!К Лиз вдруг вернулись силы, будто не она минуту назад едва стояла на ногах. Очутившись в комнате, они обнялись, как любовники после долгой разлуки. Ими овладело то безумное состояние, когда празднует страсть, а разум молчит, признавая свое поражение. Сколько же времени они потеряли, возводя искусственные преграды и лишая себя любви! Они словно торопились наверстать упущенное, забыв о строгой хозяйке дома и ее обеде, на котором так и не появились.Он раздел ее и уложил на постель с той удивительной в мужчинах нежностью, которую придает их действиям только неподдельное, глубокое чувство. Быстро сбросил с себя одежду, опустился рядом с кроватью на колени и непослушными губами прижался к напрягшемуся соску сначала одной, потом другой груди. Но страсть торопила его: скорей, скорей! И он словно слышал ее безмолвные ответы: скорей, скорей!..Мощно и властно он вошел в нее. Ей казалось, что он заполнил ее естество, вытеснив все, кроме страсти. И она приняла его щедро и нежно. Перед тем, что она испытывала в ею объятиях, померк и исчез ее небогатый сексуальный опыт. Не потому, что Том был лишь неумелым мальчишкой, а Эдди эгоистом, озабоченным лишь собственными ощущениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48